Фридрих Незнанский - Опасный пиар

— А что случилось? — спросила жена. — Вы когда-нибудь оставите его в покое? Что вам еще от него нужно!

— Тася… — попытался остановить ее Осокин.

— Как вы можете такое говорить? — удивился Померанцев. — Вы же видите меня впервые…

— Кто вас не знает! — Она задвинула локтем назад мужа, попытавшегося выдвинуться на первую позицию. — Думаете, приехали из Москвы и можете всем тут указывать, да? Вам, думаете, оттуда виднее?

Вот откуда ноги растут, подумал Померанцев. Слишком много начальства на голову одного бедного Сергея Васильевича. Дома и то командуют, требуя доклада обо всем происходящем…

— Тася! — На этот раз Осокин повел себя решительнее. — Помолчи. Одну минуту, я только оденусь… Подождите меня возле подъезда, хорошо?

Померанцев успел выкурить сигарету, прежде чем сзади снова — до мороза по спине — завизжала дверь.

— Сергей Васильевич… — вздохнул Померанцев. — Поймите меня правильно. Вам есть где переночевать этой ночью? Завтра же я отправлю вас вместе с семьей в Москву, там вы будете в безопасности. Вы понимаете, о чем я?

Осокин обреченно махнул рукой. И тоже закурил.

— Негде. Да и незачем… Разве что у тещи. Если захотят, найдут и там.

— Вы, по-моему, не до конца понимаете…

— Все я понимаю, — усмехнулся Осокин. — Для вас я ценный свидетель. Но они это тоже понимают.

— Да кто они! — воскликнул Померанцев, потом беспокойно оглянулся.

Вроде никто за ними не следит. Никаких машин, стоящих неподалеку. Никто не разглядывает внимательно афиши и плакаты с призывами голосовать за Сабурова или Солодухина…

— У тещи вас найдут, — сказал Померанцев. — Это верно. Но может быть, у вас есть тайная любовница, про которую никто не знает и которая вас примет до утра?..

Должна же у тебя быть, при такой-то жене, на стороне какая-нибудь баба, подумал он, ведь нестарый еще мужик.

— Даже если бы у меня на стороне была женщина… — Осокин бросил под ноги сигарету и затушил ее ногой. — Мою больную дочь она все равно не примет. Как будто вы не знаете, Валерий Александрович! Не найдут меня, возьмут дочь в заложники… А у нее диабет. Инсулин ей искать никто не будет… Ладно, до завтра. Надеюсь, они ничего до завтра не успеют.

Два крепких парня в темных кашемировых куртках вошли в гостиницу «Кедр». Быстро прошли через холл, подошли к окошку дежурного администратора, показали удостоверение, о чем-то спросили. Она им что-то ответила, кивнув в сторону лифта. Охранник отошел в сторону, пропуская гостей.

Они поднялись на пятый этаж, прошли по коридору, снова что-то неслышно сказали дежурной, та понимающе кивнула, показала подбородком в глубь коридора. Они остановились возле двери номера, где остановились Саша и Ленчик. Один из них приложил ухо к двери, кивнул второму.

— Здесь, — сказал он. — Похоже, с кем-то говорят по телефону. Ничего не разобрать…

И посмотрел на часы. Второй достал из кармана сотовый, набрал номер.

— Петя, они здесь. Треплются по телефону. Как у тебя?

— Пока пусто, — ответил Петя. — Заканчивайте, не мельтешите там. Я доложу Тихоне. Пусть решает. Конец связи.

И набрал другой номер на своем сотовом.

— Геннадий Александрович? Они на месте, разговаривают.

— Ясно… — сказал Тихонов. — Будь здоров.

И в свою очередь набрал номер Сабурова.

— Коля, нужно срочно поговорить, ты у себя?

— Забегай, — ответил Сабуров. — У меня тут секретное совещание, подождешь, в случае чего.

— Опять ты что-то жуешь! — недовольно сказал Тихонов.

— Отъедаюсь, пока на трон не сел, — буркнул Саба. — Ну будь здоров, жду.

Он отключил аппарат и взглянул на Вадика, сидевшего напротив.

— Продолжай. Так что ты там сказал насчет моей концепции?

— А то и сказал, что концепция у вас невнятная, — сказал Вадик.

— Нормальная у меня концепция, — недовольно сказал Саба. — В самый раз. Жила бы страна родная, и нету других забот. Нет, серьезно, покуролесил я по молодости, что было, то было. Пора грехи замаливать.

— Солодухин первый это сказал, — напомнил Вадик, приподняв со стола местную газету «Трудовые будни». — Раньше надо было так говорить! Не читали? А зря. Вот где опытная рука имиджмейкера!

Газета тут же пошла по рукам, все заглядывали через плечо читающему.

— Ладно, проехали! — отрезал Сабуров. — Вот ты и думай про мою концепцию. Что еще?

— Я так и не понял, кто у вас занимается рекламой, кто связями с прессой, кто контрпропагандой?

— А для чего я тебя сюда позвал? — сощурился Саба, оглядев собравшихся. — За такие-то бабки? Ты и будешь всем заниматься. А кто, я, что ли?