Фридрих Незнанский - Опасный пиар

— Валерий Александрович, можно мы отойдем… — Голос Осокина дрогнул, он поднял глаза на Померанцева. — Мне нужно кое-что вам сказать.

Померанцев медленно обвел всех взглядом. Кажется, все всё понимают. В спину стрелять не будут. Он пожал плечами и отошел вслед за Осокиным за молодую сосну с обнаженным корневищем.

— И не вздумайте дальше врать и вилять, а также использовать этих ребят, — сказал он, кивнув в сторону понуро молчащих омоновцев. — Вы их подставили. Использовали в своих целях, какими бы благими они ни были!

— Да какие у меня могут быть цели! — махнул рукой Осокин. Его лицо теперь казалось смертельно бледным и вытянутым. — Не мои это цели, понимаете?

— Ну да, я отсюда скоро уеду, а вам здесь оставаться, — кивнул Померанцев, пристально глядя на него. — Знакомая песня. Вы, мол, там в Москве у всех на виду и в безопасности, а меня тут без хлеба сжуют.

— А что, не так? — В глазах Осокина теперь светился вызов. — Вы понимаете, что будет с нами и нашими семьями, когда вы тут добьетесь правды, и только вас и видели! А они, — он показал пальцем вверх, — останутся здесь в любом случае. При любом исходе выборов и любом раскладе.

Померанцев не ответил. Есть в этом своя сермяжная правда, есть… Осокин, конечно, не боец, обычный запуганный чиновник. Плевать ему на честь и профессию..^ уже давно плевать. А как бы ты на его месте? Вот то-то… Скорее всего, настоящих бойцов за справедливость, если такие здесь и были, давно извели, и путь бандитам к власти оказался открыт. Чем те и воспользовались. Наверх двигали только своих, и вот — додвигались. А сегодня — чего стесняться-то? И, главное, кого? Никто ведь против слова не скажет. Да и электорат туда же… Красные пришли — грабят, белые — тоже, бандиты, те вроде уже насосались. И у них лучше получается то, за что они берутся, чем у этих болтунов.

— Думаю, мы не можем здесь это долго обсуждать. — Померанцев кивнул в сторону омоновцев. — Но поговорить есть о чем. Но не здесь и не сейчас. Жду вас завтра утром у себя, к девяти ноль-ноль. Там и напишем протокол.

Осокин молча кивнул.

Для таких, как он, вопрос вопросов — кого он больше боится на данный момент, подумал Померанцев, меня или хозяина. Хозяин о нашем разговоре пока ничего не знает. Значит, сделаем так, чтобы меня он боялся больше.

— Будешь и дальше морочить мне голову — загремишь по совокупности! — негромко, но внушительно сказал Померанцев, неожиданно для себя, как уже было однажды, при обнаружении гильзы, перейдя на «ты».

И отошел от сосны, едва не споткнувшись об ее корень. Чертыхнулся, поднял глаза и встретился взглядом с Илюхиным. Не нравится мне это все, подумал Валера, садясь в машину, нет, не нравится. Особенно это многозначительное молчание краснорожего Илюхина.

— Сергей Васильевич, вас к дому подвезти? — вежливо спросил Илюхин у Осокина.

— Да, если можно… — отстраненно, ни на кого не глядя, ответил тот.

— А вас до гостиницы? — на этот раз Илюхин спросил у Померанцева, после того, как Осокина высадили возле небольшого двухэтажного дома с облупленной, грязной штукатуркой. Высоковольтный переулок, дом 4, отметил про себя Валера. Ну и название. Значит, где-то должен быть Низковольтный, не иначе.

— Да… Устал я с вами, — мрачно сказал он вслух. — И не пойму я вас… Ладно, до завтра. Хочу сегодня отдохнуть, отключу все телефоны, приму ванну… Вы не подскажете, где вы так здорово загорели? — неожиданно спросил он Илюхина. — Вроде у вас здесь все бледные, будто и лета никакого не было.

— Дожди с июня как зарядили, так и не заканчиваются, — охотно ответил кряжистый и примолк под пристальным взглядом Илюхина.

— С детства, — буркнул он. — Мама уродила таким, теперь вот все вопросы задают.

Ну это ты врешь, подумал Померанцев. Альбинос, можно сказать, и чтоб кожа такая смуглая? Загорал, конечно. Хорошие бабки стоит такой загар, кстати говоря. В России такого ровного и красивого не найдешь…

Возле гостиницы он дождался, когда они уедут, поймал такси и погнал назад в Высоковольтный.

Квартира Осокина была на нижнем этаже. Входная дверь противно завизжала ржавой пружиной. Открыла ее, по-видимому, жена Осокина, пожилая, старше его возрастом, в неряшливом халате, со сбитой набок прической. Сам Осокин в майке и тренировочных штанах стоял сзади и смотрел враждебно. Из квартиры доносился запах стирки, смешанный с кухонными запахами.

— Извините, — сказал Валера. — Сергей Васильевич, можно вас на пару слов?