неизвестен Автор - Убийство в 'Долине царей'

- С меня бутылка пива, - бросив записывать, сказал мой сосед.

Кашлин хмыкнул презрительно, достал из внутреннего кармана початую бутылку коньяка и выпил со стакан из горлышка. Потом он попытался угостить меня остатками, а потом и корреспондента подонками.

- Зачем вы так пьете? - удивился тот. - Я не куплю вам бутылку пива. Лучше подарю книгу Поля Брэгга о здоровом образе жизни.

- Это который не пил, не курил, не ел и хранил в баночках мочу разных дней выдержки? - спросил Кашлин.

- Зато когда он умер в девяносто лет и в морге вскрыли его труп, то все внутренние органы оказались абсолютно здоровы.

- Он мог бы есть, пить, курить и писать в унитаз, сказал Кашлин, - и когда в морге вскрыли бы его труп и нашли все органы абсолютно больными, старик вряд ли бы расстроился.

- Но он умер не своей смертью!

- А чьей? - удивился Кашлин.

- Ладно, - сказал я корреспонденту. - Иди домой, нам серьезно поговорить надо.

Он наконец-то ушел, и я сразу отдал его стул, чтобы к нам никто не подсел из толпившихся у стойки.

- Сегодня во всех газетах читаю свой телефон, - сказала Размахаева. - Как вы думаете, какой подлец устроил эту провокацию?

- Печать запаздывает, - посетовал я. - Кстати, документы нашлись.

- Но почему вы дали мой телефон?

- Потому что он с определителем номера, а вы заинтересованы в том, чтобы убийца Шекельграббера был наказан.

- Откуда такая уверенность?

Кашлин уронил голову на стол и заснул, пуская слюни изо рта.

- Хорош адвокат! - повторился я. - Но займемся делом. Итак, Терентьевич - злодей, убил вашего любовника.

- Я пошутила.

- А почему так плоско?

- Так получилось.

- Мне надоело с вами возиться, - решил я быть грубым. Или выкладывайте все начистоту, или я пошел домой.

- Мне необходимо, чтобы Терентьевича выслали из страны, как можно дальше от меня, - сказала Размахаева. - За это я готова платить. Что вам еще не ясно?

- Причина.

- Вам ее знать необязательно.

- Обязательно.

- Это никак не связано с Шекельграббером.

- Но может быть связано с Поглощаевым, Горчицыным или со мной?

Видимо, заслышав знакомые фамилии, Кашлин неожиданно приподнял голову и пролепетал:

- Вода из Элефантины, сода из Бубастиса, молоко из города Кимы и сок лавзонии из страны Куш - вот что должен был достать Поглощаев для полноценного бальзамирования Шекельграббера.

Размахаева погладила его по голове и сказала:

- Спи давай.

Он послушно заснул.

- Сознайтесь, вы любите Терентьевича.

- Нет, - ответила она, - я люблю другого. А Терентьевича я уважаю как очень порядочного человека и желаю ему добра.

- Так в чем причина?

- Видите ли, - помялась она немного, - все мужчины, с которыми я близко общалась, кончали очень плохо. А я ничего не могла с этим поделать. Мне жаль Терентьевича, и я пытаюсь ему помочь.

- Роковая женщина?

В ответ она пожала плечами.

- Что же случалось с вашими мужчинами? Какая собака Баскервилей кусала их до бешенства? Муж с ума сошел не по своей воле, первый любовник до сих пор в тюрьме, два других просто сгинули как-то вдруг, без объяснений. Правда, потом я одного случайно встретила, но он от меня шарахнулся в сторону. Ну а Шекельграббера вот взяли и убили. Что теперь с Терентьевичем будет - ума не приложу... Так вы мне поможете?

- Нет.

- Почему?

- Не вижу смысла.

- А-а, вы собираетесь использовать Терентьевича как приманку и покончить со мной, как с роковой женщиной, раз и навсегда.

- Очень может быть.

- Я вас недооценила.

- А я вас переоценил и не хочу развенчивать.

Лучше б я промолчал. От такого взгляда, каким ошпарила меня Размахаева, обычно прячутся под стол. Но я следил за ее пальцами, ловя момент, когда они начнут царапать мою физиономию, и взгляд благополучно прошел боком. Неожиданно Кашлин поднял голову и пробормотал:

- Первым к Картеру и Карнарвону пришел Безенчук, чтобы купить патент на саван Тутанхамона. Но мне непонятно, то есть мне понятно, когда просто двоится в глазах, но когда ты сам двоишься в зеркале! - это не зеркало, это недоразумение.

- Ему надо в кровать, - сказал я.

- Я отвезу, - ответила она.

- Вам помочь?

- Не первый раз.

Тут только я сообразил, кого Размахаева любит на самом деле, если вообще способна на какие-то чувства. Сообразил и пошел домой от греха подальше...

Утром я забрел к Квочкину. Накануне тот опять смотрел американский боевик, потому что носился по дежурке, как угорелый, и кричал:

- Сейчас я кому-нибудь задницу надеру!

Меня он тоже встретил "классическим" вопросом: