Фридрих Незнанский - Меморандум киллеров

— Слушай, а чего ты так ни слова не написал про те документы, которые помогал подделывать, а? — просто спросил, без всякой надежды. Единственно по той причине, что слышал уже про фальшивое завещание Юркина, в котором тот отписывал все свои имущество бывшей жене, которую, надо полагать, не без основания ненавидел.

И Левка вздрогнул. Посмотрел затравленно.

— Вы и это знаете… — даже и не спросил, скорее, констатировал.

— А ты думал! — Щербак так и замер.

И Грицук взял новый лист бумаги и стал писать, как приехал с Лыковым на Истру, как вскрыли опечатанный дом, поднялись в кабинет, и полковник дал ему подсказку, где нужно искать сейф. Левка и нашел, разумеется. И вскрыл его. И достал все документы Юркина. А позже поехали в квартиру Лыкова, которая находится в Среднем Каретном переулке и числится за Фондом ветеранов МУРа, а командует им сам Вадим Михайлович. Вот там Грицук и встретился с юрисконсультом Ароном Захаровичем Швидко, который детально объяснил, даже сам написал текст завещания, который Левка затем, с помощью компьютера, переписал почерком Юркина. И воспроизвел его подпись — с учредительных документов фирмы «Земфира». И за эту тяжелую и особо тщательную, ответственную работу жлоб-полковник заплатил всего тысячу баксов!

— А если не секрет, сколько сам наварил на фирме? — спросил Левка, и глаза его блеснули праведным гневом.

— Около ста тридцати миллионов долларов, — наугад назвал цифру Щербак и увидел, что Левка сник окончательно. Конечно, где уж спорить с такими-то фантастическими деньгами!

Признательные показания были написаны, озаглавлены как «Явка с повинной», подписи на каждой странице проставлены. «Записано собственноручно, без принуждения, такого-то числа…»

— Ну все, Лев Палыч, — сказал Щербак. — Теперь я тебя отвезу в город, а до дома сам доберешься. И еще раз предупреждаю. Ты лучше меня знаешь своих подельников. Бегать им осталось уже недолго. Но если не выдержишь и сорвешься, даже собственного завещания написать не успеешь. Поэтому продолжай ходить на работу, молчи себе в тряпочку, а если кто спросит, говори, что заезжал старый приятель, просил помочь с экспертизой. Машину купил, а номера, выбитые на движке и кузове машины, ему не понравились, ты проверил, все правильно — номера перебиты. Значит, и машина краденая. Один к одному, как у того же Юркина. Усек?

Грицук поежился и кивнул — усек, мол…

— Где он сейчас? — спросил Вячеслав Иванович, перелистывая страницы «Явки с повинной».

— Проверял, — ответил Щербак. — Сказали, он выцыганил у своего начальника неделю отпуска и уехал — не то к матери в деревню, не то к тетке — в Питер. Пока с концами. Может, и к лучшему.

— Будем надеяться, — с резюмирующей интонацией известного генерала Иволгина из фильмов про российские национальные обычаи — охоту, рыбалку и прочие, заметил Грязнов. — Вам слово, Сева и Володя. Так что он врал, этот сукин сын юрисконсульт?..

Арон Захарович Швидко не стал дожидаться, когда сведения о личной жизни его клиентов начнут вытаскивать из него калеными щипцами. Он с ходу оценил ситуацию, в которой двое накачанных гигантов с неприятными усмешками на бесстрастных лицах просят вовсе не крупного, но усталого и пожилого еврея, мудрого, как теперь говорят, уже по определению, подробно рассказать, каким образом… ну и так далее. Так о чем долго думать и к кому попытаться обратиться за советом, если все равно никто лучше тебя этого изначально гнусного, надо сказать, дела не знает?

И потом, Арон Захарович всегда считал себя человеком разумным и достаточно наблюдательным, чтобы не совершать примитивных ошибок, типа думать одно, а говорить при этом совершенно другое. А вдруг обнаружится человек, который обладает интуицией, к примеру, чудовищно равной твоей! И что?

Он сказал:

— Да, господа, задавайте, пожалуйста, ваши любые вопросы. Только прошу формулировать их максимально точно, потому что это у нас с вами не вольная беседа за чашкой, скажем, чая или рюмкой, извините, хорошего коньяка, а самый натуральный допрос, где каждое слово должно быть обдумано и взвешено. Я готов, а вы?

И он стал отвечать, а Сева записывал. Демидов должен был пока только смотреть на Швидко, но так, чтобы стул сам ерзал под его задницей. Тут важно, чтоб юрисконсульт не чувствовал себя главным, от которого все зависит. Он должен отвечать, а не вести диалог. А вопросы ему задавали малоприятные. Они ведь уже прочитали показания Льва Грицука относительно роли Швидко в деле Юркина.