Фридрих Незнанский - Падение звезды

До любовницы Вермель в тот вечер так и не доехал. Навалились срочные дела и проблемы, которые требовали немедленного разрешения.

Домой Эдмонт Васильевич вернулся совсем поздно. Жена спала, дети тоже. Он прошел к себе в кабинет и бросил на стол портфель. Затем опустился в кресло, сдернул со ступней потные носки и с удовольствием вытянул гудящие ноги.

Немного отдохнув, Вермель достал из ящика стола заветную бутылочку «Черного Джонни» и свой любимый приземистый граненый стакан. Поднося стакан с виски ко рту, он пошатнулся и, на мгновение потеряв равновесие, выплеснул часть напитка себе на пальцы.

— А, черт! — досадливо крикнул Эдмонт Васильевич.

Отхлебнув виски, он поставил стакан на стол, затем достал из кармана носовой платок и тщательно вытер мокрые пыльцы. Ну вот, порядок. Теперь можно продолжать.

Вермель протянул руку к виски. Листок бумаги, на котором стоял мокрый стакан, оторвался от дна стакана и медленно спланировал Эдмонту Васильевичу на колени. Вермель хотел смахнуть лист с колен, но тут взгляд его упал на крошечную надпись в центре листа. Эдмонт Васильевич прищурил близорукие глаза, и тут лицо его вытянулось.

— Что за… — пробормотал Вермель и поднес листок к самым глазам.

Прямо посреди белого диета, в красном, влажном еще ободочке (след от стакана) чернели буквы: «Вермель».

Надпись была перечеркнута черной линией.

— Это еще что за шутки? — спросил неизвестно кого Эдмонт Васильевич. В сердце шелохнулось нехорошее предчувствие. А своей интуиции Эдмонт Васильевич очень доверял. Во многом благодаря поистине звериному чутью на опасность Вермель и был до сих пор жив. В отличие, кстати говоря, от большинства его «коллег по бизнесу», которые удобрили своими изрешеченными пулями телами тощую почву российского; бизнеса.

Эдмонт Васильевич тщательно оглядел лист. Бумага как бумага. Ничего особенного. Распечатано на принтере.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Эдмонт Васильевич.

Но на самом деле он понимал. Не нужно быть Эйнштейном, чтобы догадаться: перечеркнутая фамилия — это явная угроза. Но вот от кого она исходит? Вермелю давно уже никто не угрожал в открытую. Предупреждали — это да, бывало. Но чтобы так!

Вермелю вдруг стало страшно. Как эта чертова бумага попала в кабинет? Он быстро посмотрел на окно — оно было закрыто. «Ну, разумеется, закрыто, кретин! Ты ведь живешь на пятнадцатом этаже», — сказал себе Эдмонт Васильевич.

Вермель встал из кресла, взял подозрительный листок и босиком прошлепал в спальню. Жена спала, тихо похрапывая во сне. Мгновение поколебавшись, Эдмонт Васильевич потряс жену за плечо:

— Эля!

Жена что-то недовольно забормотала во сне.

— Эля, проснись!

Глаза жены открылись. Пару раз она непонятливо моргнула ресницами, затем удивленно вскинула брови и хрипло прошептала:

— Эдик? Что случилось?

Вермель тряхнул перед ее лицом листом бумаги:

— Как это попало в мой кабинет?

— Это? — Жена вгляделась. — А, это. Это я принесла. А что?

— Откуда? — грозно спросил Эдмонт Васильевич.

— Из почтового ящика.

— Когда?

— Сегодня вечером. Господи, да что случилось-то?

— Что случилось? — коварно сощурил глаза Вер-мель. — А ты не видела, что на ней написано?

— Фамилия твоя написана. Ну и что? Пошутил кто-то или еще что.

— Дура, — мрачно произнес Эдмонт Васильевич. — Если бы я был таким же дураком, как ты, я бы давно на Ваганьковском лежал.

— На Ваганьковском?

— Ну или на Новодевичьем.

— Господь с тобой! Что ты мелешь-то?

— Ладно, дура, спи.

Вермель был вне себя от ярости. Он понимал, что жена тут ни при чем, но ничего не мог с собой поделать. В поисках выхода из сложной ситуации подсознание, как это часто бывает, выбрало наиболее легкий путь и сделало виноватой жену.

Эдмонт Васильевич повернулся и вышел из спальни, ворча себе под нос:

— Безмозглая дура…

Просидев у себя в кабинете еще полчаса и ополовинив бутылку «Черного Джонни», Вермель составил наконец план действий. Во-первых, нужно усилить охрану. Во-вторых, позвонить в милицию. Да не просто в милицию, а старому приятелю — генералу Гряз-нову. Конечно, «приятель» — это слишком громко сказано. Но пару раз они встречались и неплохо общались. Грязнов — мужик хороший, он поможет.

Не откладывая дела в долгий ящик, Вермель вынул из кармана электронную записную книжку и телефон.

Горячие струи воды, бьющие по плечам и спине, подействовали благотворно. Усталое тело начало расслабляться. Вика зажмурилась й, запрокинув голову, подставила горячим струям загорелое лицо.