Борис Мегрели - Без всяких полномочий

— Убили! Люди, Шота убили!

Я почувствовал боль в руке. Кожа на суставах была сбита. Я обмотал ладонь платком.

Из автомата я позвонил Нине.

— Сережа?

— Кто же еще? — Я подождал немного, давая ей возможность расспросить меня, но она не задала ни одного вопроса, и я понял, что она вообще не будет спрашивать о том, что было сегодня. — Я скоро буду.

Улицу посередине разделяли деревья. Под ними я разглядел тюльпаны. Нарвав охапку, я остановил «Волгу». Машина чуть не сбила меня. Водитель был пьян.

— Садись, дорогой! — радостно сказал он.

— А вдруг нам не по пути.

— Все равно садись. Вдвоем лучше, чем одному.

Я сел в машину.

— Куда тебе надо, дорогой?

Я объяснил.

— Хороший ты человек. В моем микрорайоне живешь. — и он фальшиво запел «Страну цветов». Он перестал петь лишь у дома. Прощаясь, я протянул ему несколько тюльпанов.

— Не надо, дорогой. В жизни не дарил жене цветов. Не поймет. Будь счастлив!

Я поднял голову, чтобы взглянуть на окно Нины.

Окно было открыто, и Нина махала мне рукой. Я улыбнулся ей, хотя она не могла видеть моего лица.

Я видел сон — Нина стояла на скачущей белой лошади. Лошадь неслась, едва касаясь копытами белой травы. Нина что-то счастливо кричала мне. Слов я не слышал, но ощущение было такое, что я знаю, о чем она кричит. С этим ощущением я и проснулся.

Нина задумчиво стояла у окна. Она повернулась ко мне и улыбнулась.

— Доброе утро.

— Я люблю тебя, — сказал я.

Она подошла и обхватила меня руками.

— Уехать бы… Сережа, уедем.

Да, хорошо бы увезти ее к морю, снять комнату на берегу. Морские ванны, солнце, песок были бы на пользу Нине, ее ноге. Сверкающее под солнцем море, и мы с Ниной на пляже — несбыточная мечта, с горечью подумал я. Где взять денег на такую поездку? Продам пишущую машинку, решил я и сказал:

— Уедем.

— Насовсем?

— Насовсем? Зачем?

— Действительно, зачем? — Нина встала, подошла к шкафу и выбрала платье. — Отвернись, пожалуйста.

— Пойду заварю кофе.

Я вышел на кухню, недоумевая. Почему мы должны куда-то уехать насовсем? Что за странное желание? Я думал об этом, пока заваривал кофе. Шота! Как это сразу не пришло мне в голову?!

Когда я внес в комнату кофе, Нина говорила по телефону о дрессированных собаках.

— С лошадьми покончено, — сказала она и, попрощавшись, повесила трубку.

— Скажи, чего ты боишься? — спросил я.

— Ты ничего не понимаешь?! Я пять раз падала с лошади! Я больше не могу быть уверенной в себе. Не могу, хотя все время пытаюсь побороть себя. Раз так, Бармалей почувствует мою неуверенность, и я снова упаду.

Я вовсе не имел в виду Бармалея, но сказал:

— Ты внушила себе это.

— А ты, судя по всему, хочешь моей смерти!

Я изумленно смотрел на ее возбужденное лицо. Мне никогда не доводилось видеть Нину такой.

— Как я могу желать твоей смерти? Опомнись.

— Прости. Конечно, ты не желаешь моей смерти. Но ты с таким упорством стал говорить о Бармалее! Я не знаю, что и думать. Может быть, ты хочешь, чтобы я была калекой?

— Зачем?

— У тебя появится возможность показать, какой ты добрый и благородный. Может быть, тебе доставляет патологическое удовольствие ухаживать за больной. А может быть, ты просто извращенец? Есть же такие мужчины, которые могут только с калеками.

— Все? А теперь скажи, почему ты боишься Шота. Чем тебя можно шантажировать?

— Я не хочу отвечать на твои вопросы! — воскликнула Нина.

— Почему?

— Потому что тебе неприятна одна мысль, что у меня кто-то был до тебя.

— Неприятна. Но я должен все знать. Рассказывай.

— Этот человек сидит. Он приятель Шота. Но он не такой, как Шота. Он среди них белая ворона. Он год ухаживал за мной по-рыцарски. Он любил меня…

— А ты?

— Я была привязана к нему. Все из-за одиночества, Сережа! Если бы я знала, что встречу тебя!.. Я должна тебе сказать, что ту квартиру он помог мне получить…

Я слушал ее, сжав зубы.

Зазвонил телефон. Нина взяла трубку.

Разговор шел о продаже Бармалея. Во мне медленно закипала злость. Когда Нина положила трубку, я сказал:

— Как можно продавать живое существо?!

— Мне же надо работать! На что я куплю собак?

— При чем тут собаки?! Речь о Бармалее. — Все, что я пытался таить в себе, вырвалось наружу. — Впрочем, если ты могла спать с одним из этих типов, то от тебя можно ожидать чего угодно!

Слишком неожиданно это выплеснулось. Нина сжалась, как от удара, но я не пожалел ее. Жалость пришла позже, на улице.