Эд Макбейн - Румпельштильцхен

Он стоял, прислонившись к прилавку и билетной кассы и попыхивая сигаретой. Увидев, что я направляюсь в его сторону, Джим вытащил сигарету изо рта и бросив ее на землю, растер каблуком ботинка. После этого он снял с головы шляпу и протер пришитую к ней изнутри кожаную тесьму, точно так же, как это делал Миллер во время нашей с ним встречи в его апельсиновых зарослях. Шерман снова водрузил шляпу на прежнее место.

— Ну и в чем же дело? — поинтересовался я.

— Я рад, что мне удалось случайно встретиться с тобой здесь, — заговорил Шерман. — Я все равно собирался завтра утром зайти к тебе в контору. А теперь не придется лишний раз куда-то выбираться, — с этими словами он вытащил еще одну сигарету из нагрудного кармана своей ковбойки, вытянув лишь сигарету, не вынимая все пачки, а затем он зажег спичку о собственную задницу, обтянутую голубыми джинсами, и прикурил, выпустив изо рта струйку дыма и прищурив глаз, совсем как Гарри Купер или какой-нибудь другой герой-ковбой, какого Джим Шерман сегодня изо всех сил старался сегодня изобразить из себя здесь, в Энанбурге, штат Флорида. — Ко мне наведывались из полиции.

— По поводу?

— Они допытывались, не угрожал ли я Викки расправой?

— А ты что сказал?

— Естественно, что не угрожал.

— Ну и в чем же дело?

— А в том, что по-моему они мне не поверили.

— Ты с кем говорил? С детективом Блумом?

— Нет, с полицейским по фамилии Кенион. Рыжий парень похожий на ирландца, с веснушками по всей физиономии.

— А почему он считает, что ты ей угрожал?

— Мне кажется, что тебе-то это, как ни кому, известно, — проговорил Джим, глядя на меня в упор.

— Да, известно, — не стал отрицать я.

— И ведь это ты настучал на меня в полиции, не так ли?

— Я передал им информацию, которая возможно имела отношение к преступлению. Да, в этом ты прав.

— Тебе не следовало бы так поступать.

— Это был мой долг. За сокрытие аналогичной информации Никсон чуть было не подвергся импичменту.

— Никсон был президентом Штатов. А ты пока что…

— Я адвокат. И я тоже давал клятву, что буду оказывать всемерное содействие закону.

— И ты, значит, подхватил служи…

— Если ты сказал Викки, что ей не жить…

— Но, черт возьми, ты же знал, что я имел в виду! Я говорил ей, что если из-за нее ресторан разорится, то я попру ее оттуда в шею! Коротко и ясно!

— Это было сказано тобой в порыве гнева, и поэтому могло быть расценено, как настоящая угроза жизни. Будь ты на моем месте, Джим, я думаю, ты бы поступил так же.

— Нет уж, Мэттью. Ты меня, конечно, извини, но мне кажется, что настоящие друзья не бросаются со всех ног к легавым, когда…

— Но ведь Викки тоже была другом.

— Ты доставил мне массу неприятностей.

— Не думаю. Блум сам говорил мне, что ты скорее всего грозился просто уволить ее.

— А тогда зачем он отправил ко мне своего фараона?

— Ему нужно было убедиться. Ведь никто же не арестовал тебя, ведь так?

— Но это еще вовсе не означает, что они не сделают этого в дальнейшем, — заметил Джим. — Кто на меня донес тебе? Мэттью, скажи мне: кому так не терпелось рассказать о том, что я угрожал Викки расправой?

— Я не могу.

— Кто-нибудь из наших прошмандовок-официанток?

— Джимми, это бесполезно, я все равно…

— Это Мелани Симмс? Ну да, эта фрейлина королевы! Та, что при каждом удобном случае старалась расцеловать всю задницу великой рок-звезды. Это она была у тебя, да, Мэттью?

— А что? Ей теперь тоже уже не жить?

— Почти, — сказать Джим и улыбнулся.

Я привез Джоанну в дом ее матери, где и сам я когда-то жил, не раньше семи часов вечера. Машина Сьюзен была припаркована рядом с домом, но это еще вовсе не означало того, что она уже вернулась домой; перед отбытием на Багамы Джорджи Пул заехал за ней не своем «Мерседесе Бенц» 450 SL. Я попросил Джоанну пойти и посмотреть, дома ли ее мать, а сам тем временем направился туда, где Реджинальд Соамс, бывший некогда моим соседом, поливал в темноте кусты азалий. Старик-Регги был немного туговат на ухо; он не слышал, как я подошел к нему. И лишь только когда я находился уже всего в трех футах от него, он совершенно случайно взглянул в мою сторону, и вздрогнув от неожиданности, сказал:

— Фу ты! Ты же меня до смерти напугал, сынок. Чего это ты рыскаешь здесь в потемках?

— Хочу узнать, дома ли Сьюзен.

— Собираешься помириться?

— Я всего лишь дочку с выходных привез.

— А почему бы тебе не войти в дом, как это принято у цивилизованных людей?