Евгений Сухов - Тайга мятежников любит

Жандармский ротмистр держал дистанцию. Илья закрыл глаза. Не сказать, что Павел Афанасьевич Шалимов недолюбливал младшую сестру Анастасию Афанасьевну, но отношения в семье складывались сложные. Главным образом благодаря раннему замужеству Анастасии Афанасьевны с нищим, как церковная крыса, коллежским регистратором. «Гол как бубен», – ворчал дядюшка. Но, будучи человеком в некотором роде прогрессивным, долго зла не таил, а к племяннику Илюше относился даже ласково. Помогал, жалел, проталкивал в люди. Что из этого вышло – отдельная история, но Шалимова трудно винить, он старался. Из всех доступных предметов Илью увлекали лишь история с археологией. Неудачная учеба на юридическом отделении Томского университета, откуда его отчислили с первого курса; подрабатывал репетиторством, стенографированием; увлекался идеями переустройства мира, что, слава богу, не затянулось. Хватило одной беседы с водянистым типом в охранном отделении. Дядюшка мозги вправил, и правильно сделал. Осенью шестнадцатого года свозил племянника в Забайкальск, и Илья буквально заболел Востоком. Облазил десятки дацанов, монастырей, захоронений, наизусть изучил буддистскую коллекцию дядюшки. Горизонты открывались невиданные. Отправиться в Тибет, открыть музей восточного искусства рядом с дядюшкиной пинакотекой, выбиться наконец в люди, зажить достойной жизнью. К черту образование (ну получит после учебы чин 12-го класса в Табели о рангах – а дальше что?), все эти эсеровские кружки, где только спорят и изредка бомбы бросают, идеи насилия над миром, обогащения обездоленных, которые не желают работать…

Все рухнуло, как в кошмарном сне. Никто не ожидал от большевиков такого свинства. Грабеж средь бела дня! Облавы, обыски, аресты, расстрелы. В подвале бывшего Купеческого собрания каждую ночь гремели выстрелы, жители окрестных домов испуганно крестились, задергивая шторы. Лавина конфискаций – не обходили визитом даже богадельни и сиротские приюты! Вышвыривали из домов законопослушных хозяев (и это в лучшем случае), выносили все ликвидное, паковали ценности. Знаменитую пинакотеку Шалимова успели вывезти, а сам он сбежать не успел. Пришел к сестре как-то ночью – бледный, с мешками под глазами – просил зарыть коллекцию. Сгрузили с брички, закопали в саду, да, видно, плохо – через день после того, как побывали демоны у Павла Афанасьевича, примчались к Анастасии. Доложился кто-то. Командовал чекистами коренастый тип в кожанке – в принципе, негрубый, с нормальным лицом, довольный был, даже к стенке никого не поставил. А как нашли коллекцию – совсем подобрел. Какого дьявола прибежал Шалимов? Бросался на красных, как цепной пес, пока у одного терпение не лопнуло… Он плакал полночи, а потом сидел при матери, у которой на почве стресса разыгралась лихорадка. Дал себе слово, что не раскиснет. На улицу почти не выходил, лишь огородами иногда пробирался к Даше, проживавшей на соседней улице. Ее отец был мастером художественной финифти, с властями не собачился, к Илье относился как к родному сыну. И даже дочери дал образование – шестигодичное Мариинское училище… Слава богу, не продержалась долго большевистская власть – вступили в город разрозненные, окровавленные подразделения подполковника Невзгодина. А потом через однокашника, работавшего в контрразведке, узнал, что Субботин с грузом не доехал до столиц, вроде бы повернул обратно, жандармерия заинтересовалась, имея виды на чужое добро, и Илья дал себе слово, что отыщет шалимовскую коллекцию…

Поезд из четырех вагонов втягивался на станцию. «Тулун» – значилось на выцветшем здании. Вниманием властей этот городок, похоже, не был избалован – ни белых, ни красных, никаких. Мужик в затрапезном кафтане лузгал семечки у ограды. Из здания высунулась настороженная физиономия в форменной фуражке и тут же спряталась. «Полицейский робко прячет черный «браунинг» под мышку», – подумал Илья.

На этой станции все и произошло. Внезапно народ забегал. Выскочил безымянный поручик, придерживая болтающуюся шашку. За поручиком отделение солдат – шинели в скатку, парусиновые вещмешки за плечами. Разбежались по платформе, залегли за мешками с песком. Орудийный расчет стащил чехол с орудия. Взревел локомотив, выпуская облако удушливого дыма, – стоянка оказалась короткой. Малютин спрыгнул с платформы, побежал на паровоз, пока локомотив не успел набрать обороты. «Да чтоб ты от поезда отстал», – сплюнул лежащий неподалеку солдатик.