Евгений Сухов - Тайга мятежников любит

Вот и сейчас – что она хочет? Страсти поглощающей? Он отстранил ее от себя, Даша вытянула губки, впилась коготками в спину, благо френч прочный – не порвать.

– Полежи еще, поспи, я пройдусь, дурно мне что-то сегодня…

Он вышел из отсека, плотно притворив скрипучую дверь. Вторая половина вагона являлась общим спальным местом. Отдыхающая смена, наевшись пшенной каши с репой, вела философский диспут. Фельдфебель Брыкало похмыкивал в прокуренные усы, чистил ухоженную трехлинейку. Махорочный дым стоял коромыслом. Чубатый солдатик и упитанный в годах – оба жители Новониколаевска – спорили, в честь кого назван город: святого или царя.

– Да ясный пень, святого, – снисходительно усмехался пожилой. – Святитель и чудотворец Николай, при чем здесь Николашка? Покровитель города…

– Я слышал, у всего на свете есть покровители, – задумчиво изрек рябой дядька. – Вот у тебя, Михалыч, есть, у меня, даже у жандармского ротмистра Малютина… Ну, навроде как святые.

Чубатый хохотнул:

– Блаженные то бишь.

– Ну, в общем, да, – кивнул пожилой. – Сначала причисляют к лику блаженных, а уж потом святых. Вот похмельным покровительствует святая Вивиана. Напьешься, Дерягин, – будешь знать, к кому взывать…

– А от геморроя избавит святой Фиакр, – засмеялся чубатый.

– А почему артиллеристы молятся святой Варваре? – развивал тему упитанный. – Оберегает их Варвара. Родной отец обезглавил дочь-христианку, и сей же час в него ударила молния. Вот так и стала Варьюшка опекать артиллеристов… Да кого только не опекают. Убийцам, например, покровительствует святой Юлиан Бедный, а еще Владимир Святославович – тот, что Русь крестил. Пожарным – святой Флориан…

– О святой Флориан! – манерно взмолился чубатый. – Пощади мой дом, пусть лучше сгорит дом моего соседа!

Солдаты вразнобой захохотали.

– Что, ваш бродь, – подмигнул фельдфебель солдатам, – умучила вас барышня? На воздух потянуло?

Илья смутился.

– Фельдфебель, вы бы придержали язык, а то болтаете без меры.

– Да ладно вам, ваш бродь, – не стушевался здоровяк. – Мы же по-доброму. И всячески желаем, чтобы у вас мир, совет да любовь. Вот только зря ты ее с собой взял, ваш бродь. Не ровен час, встретим комиссаров, и куда ты ее?

«Избавишься от нее, как же», – мрачно думал Илья, отправляясь дальше. Вагон для перевозки личного состава имел проход на тормозную площадку, откуда, перепрыгнув сцепку, можно было попасть на открытую платформу, увенчанную трехдюймовой полевой пушкой. Орудие держалось на цепных растяжках, смотрело под углом на встречную ветку. Борта завалены мешками с песком, за которыми сидело боевое охранение, готовое подать тревогу. В кабине машиниста еще двое (связь через сигналиста). Командир недокомплектованной роты (шестьдесят с небольшим человек – остальных повыбивали красные, защищавшие город) штабс-капитан Волынцев – плотный, широколицый, в мундире пехотного офицера и прорезиненном макинтоше – сидел на лафете пушки, набивая табаком полированную трубку. Покосился на Илью неласково, что и правильно – гражданский чужак в военном деле, да еще с бабой. Валандайся тут с обоими… Поручик, с которым давеча заигрывала Дарья, бросил на него смущенный взгляд. Совсем молодой, моложе Ильи – перед Февральской революцией окончил училище. Как же зовут его – этого «разлучника»?..

Он сел на мешок с песком, привалился к борту, стал смотреть, как за насыпью проносится земля сибирская. Показался поручик Разбашев – молчаливый жердина лет тридцати, сменил молодого. Офицерик перепрыгнул в солдатский вагон, чтобы бежать в свой – предпоследний в составе (не ехать же чистоплюям-офицерам вперемешку с солдатским быдлом).

Самочувствие улучшалось. Но ненадолго – на платформе появился человек в полуштатском, в широком суконном башлыке с висячими концами, сверкающих яловых сапогах. Ростом не вышел, физиономия блеклая, но глаза пытливые, хватающие. Единственный человек, которого на «паровозе» не любили все – и офицеры, и солдаты. Ну не любят на Руси тайную полицию. Жандармский ротмистр Малютин – никому не подчиняющийся и твердо знающий, чего он хочет в этой экспедиции (судя по искрам в глазах в моменты задумчивости). Вот и сейчас – заприметил в уголке Илью, и что-то зажглось в глазах. Опустился на корточки рядом с капитаном, начал тихо вещать. Волынцев мрачно слушал, дымил, как паровоз. Хоть и младший по званию, а куда деваться?

Несколько часов назад Малютин подловил Илью в укромном уголке и вкрадчиво выведывал, какого дьявола студент забыл в этой экспедиции? Остальные понятно – поступила информация, что вагоны с ценным грузом под охраной ВЧК до Урала не доехали. Повернули обратно, испугавшись чешского мятежа. Уже проследовали Красноярск. «Наверху» приняли решение перехватить эшелон, пока красные куда-нибудь не затырили золото, для чего откомандирована рота капитана Волынцева из отдельного батальона подполковника Невзгодина. Но при чем здесь штатские молодые люди? Илья ушел от ответа, хотя интересовался ротмистр очень настойчиво. Тот должен был знать, что разрешение на поездку получено от коменданта Салтыкова (уж Анастасия Афанасьевна знает, как искать подходы к людям). А еще он знает (кто бы сомневался), кем приходится Илья Кольцов без вины замученному меценату Шалимову. Дальше можно делать выводы – если знаешь о существовании некой «единицы» груза, стоимость которой даже по скромным меркам в несколько раз превосходит стоимость прочего награбленного…