Дмитрий Петров - Рокировка

Игорь молчал. Он был в замешательстве. Он хорошо помнил, как выглядел до катастрофы, а сейчас на него из зеркала смотрел совсем незнакомый человек. Разве что глаза остались прежними.

- Вы раньше выглядели лучше? - испуганно спросила доктор.

- Конечно, нет, - ответил сдавленным голосом Игорь. - Лучше быть невозможно. Это лицо, то есть мое лицо... Такие лица вообще нечасто встречаются.

- Да... - согласилась Ирина Эдуардовна. - В юности я занималась изобразительным искусством. Ну не профессионально, а так, для души. И постаралась использовать свои способности.

- То есть? - поднял на нее глаза Игорь.

- Я постаралась соединить в вашем лице черты, привлекающие меня в мужчинах. Поэтому можете считать, что так выглядит мой идеал.

- Я не ожидал, что стану таким красавчиком. Этого вовсе не требовалось, я бы удовлетворился более обыкновенной внешностью.

- В моей профессии нужно быть немного художником, - поделилась своими мыслями доктор. - Иметь фантазию, изобретательность. Не всегда это возможно, но вот с вами получилось. Что вы так смущаетесь? Вам что, не нравится быть красивым?

- Нравится, - в первый раз попробовал улыбнуться Игорь. К вставленным во время операции искусственным зубам он уже успел привыкнуть, но не знал, что будет с новой кожей при улыбке.

Все нормально, только возле ушей ощущалось легкое покалывание. Поймав его взгляд, Ирина Эдуардовна догадливо кивнула:

- Это бывает. Не волнуйтесь, пройдет. Кожа растянется, и все будет хорошо, не обращайте внимания.

- Ну спасибо вам, - поблагодарил доктора Игорь и сделал попытку подняться с кресла, но тут женщина остановила его:

- Если не возражаете, предлагаю это отметить. В конце концов, это ведь не только ваш праздник, но и мой. Я радуюсь хорошо сделанной работе. Пойдемте... Она повела Игоря в гостиную. - У нас будет маленький праздник. И позвоните вашему другу, пусть не спешит. Вы же не хотите сразу убежать от меня?

В гостиной горел камин, стоял диван с двумя креслами. Там же был и телефон. Игорь набрал номер.

- Так когда за тобой заехать? - спросил Лем-мик.

- Ну попозже, - неуверенным голосом произнес Игорь. Откуда он мог знать, как долго может продлиться "праздник"? - Я тебе еще позвоню, а вообще-то можешь за мной не приезжать. Я вполне могу доехать на такси.

- Ну ты молодец, - восхитился Леммик. - Желаю тебе удачного вечера. Но к утру-то ты хоть появишься?

- Я приеду не позже десяти вечера, - твердо сказал Игорь и, смущенный недвусмысленными намеками Леммика, повесил трубку. Вечно этому развратнику лезут в голову пошлые мысли.

Гостиная была большая и, в отличие от верхней, деловой комнаты, где они с доктором обычно встречались, очень уютная.

Пол застелен толстым ковром, каминная полка украшена изящными безделушками, а на стенах висели хорошего качества картины с видами Таллина. Наверное, хозяйка рисовала. Она же упомянула, что в юности занималась живописью.

Тем временем дверь открылась, и Игорь обомлел. Ирина Эдуардовна выглядела совершенно потрясающе.

Как же одежда и макияж могут изменить женщину! Во время прошлых посещений Игорь видел Ирину Эдуардовну в джинсах, в- свитере или безрукавке. Однажды, когда Игорь пришел на перевязку, а она только что вернулась из больницы, на ней была длинная коричневая юбка из плотной материи.

Теперь Ирина Эдуардовна была в длинном серебристом платье с глубоким вырезом на груди и открытой спиной. Волосы были уложены, тонкие запястья украшали браслеты из серебра.

Перед собой она катила сервировочный столик, на котором стояла бутылка шампанского, бутылка виски и несколько тарелочек.

Ирина Эдуардовна остановила столик у дивана, на котором сидел Игорь, и объявила:

- У нас должен быть настоящий праздник! Вы были очень терпеливы, а я оказалась настоящим художником.

Она сняла с каминной полки две свечи в тяжелых бронзовых подсвечниках.

- Я думаю, так будет гораздо приятнее, - вкрадчиво сказала она, зажигая свечи и гася электрическое освещение. Комната утратила очертания, на стенах задрожали тени.

Часа через три они, обессиленные, лежали на разложенном посреди гостиной широком диване, едва прикрывшись принесенным Ириной пледом.

Снаружи доносился шум метели, разыгравшейся над ноябрьским Таллином, в камине потрескивали дрова, а в дымоходе раздавались загадочные шорохи, будто там орудовали домовые. Свечи оплыли, неподрезанные фитили немного коптили, но это только усиливало ощущение уюта и тепла.