Валерия Леман - Сны мертвой девушки из Версуа

Она, нахмурившись своим воспоминаниям, смотрела, как поднимается шапка кофейной пены в турке.

– Но все проходит, все. Я потеряла дочь, и бедняга Дидье умер. Теперь я могу его простить.

Кофе был готов. Привычным движением Лорен разлила его по чашкам, вновь уселась за стол напротив меня и впервые посмотрела прямо в глаза.

– И вот я спрашиваю себя: почему я всю жизнь так одинока? Дочь умерла. Появилась Ольга – девочка, так похожая на мою Шарлотту! Я готова была ради нее на все, я полюбила ее с первого взгляда, я едва не умерла, когда она пропала, каждую ночь молила бога, чтобы он уберег ее от смерти! И что в ответ? Она позвонила и не сказала мне даже пары слов. Почему так?

Боже мой, видели бы вы, что это был за отчаянный взгляд! Мне от души стало жаль бедную женщину. Немедленно захотелось сказать что-то оптимистическое и жизнеутверждающее, как-то успокоить. Но чем я мог ободрить несчастную Лорен-одиночку?

– Лорен…

В ее глазах немедленно вскипели слезы отчаяния, она отвернулась и замахала на меня руками:

– Не надо, не надо, Ален. Я знаю, что ты добрый мальчик, но мне ничем помочь не можешь. И потом, тебе ведь и самому не сладко. Я же вижу, ты влюблен в Соню, а она – с комиссаром. Ведь так?

Пришел мой черед отводить глаза:

– У нас была с ней история, но давно, еще когда мы учились. Сейчас мы, скорее, добрые приятели.

Лорен улыбнулась сквозь слезы, лукаво погрозив пальцем:

– Так и поверила! Когда я сказала, что этот вечер Соня проведет с комиссаром, у тебя сделалось такое несчастное лицо, что у меня кошки заскребли на душе. Я ведь не слепая, Ален. Расскажи мне всю вашу историю, я-то никому ни за что не проболтаюсь. Как вы познакомились?

Наверное, вино сделало меня сентиментальным и сопливым, а может, виной всему – этот день скорби и разочарований, но я вдохновенно поведал всю нашу с Соней love story от начала и до конца. Лорен умиленно вздыхала, качала головой, охала и время от времени твердой рукой подливала в наши бокалы вина. В конце концов, мы так наклюкались, что расстались закадычнейшими в мире друзьями. Маленький штрих: я даже попытался научить Лорен петь русскую народную песню «Эх, дубинушка, ухнем!». Можете смеяться, я не обижусь.

Между прочим, в этот вечер Соня с комиссаром рассекали на яхте гладь Женевского озера.

Естественно, что утро после задушевных бесед под красненькое выдалось глубоко похмельным. У Лорен это проявилось в том, что она особенно яростно гремела посудой, сервируя завтрак, морщась при этом, как от зубной боли. Я испытывал невероятную жажду, одновременно мечтая оказаться на необитаемом острове.

– В пьянстве замечен не был, но поутру долго и жадно пил холодную воду, – иронически прокомментировала Соня, наблюдая, как я поглощаю четвертый стакан воды подряд. Ради этого замечания она даже прервала свой восторженный гимн расчудесной яхте комиссара Танде.

– Ешь, Соня, не болтай попусту, – отрывисто прервала ее Лорен.

Возможно, она обиделась, что фраза была произнесена в оригинале, то есть по-русски, возможно, шестым чувством смогла осознать ее смысл. Соня с удивлением посмотрела на хмурую тетушку, перевела взгляд на меня и покачала головой:

– Что тут у вас вчера было – вы поссорились? Оба такие мрачные.

– Запеканка стынет, – упрямо гнула свое Лорен.

Соня пожала плечами и до конца завтрака больше не произнесла ни слова. Мы с Лорен также не испытывали потребности в произнесении слов, а потому за столом повисла напряженная тишина. Когда Соня, покончив со своей запеканкой, с чашкой кофе в руках направилась на выход, в сад, а я поднялся, чтобы составить ей компанию, Лорен неожиданно подмигнула мне и почти игриво пропела вполне приличным сопрано: «Эхь, дубьинюшка…»

Видели бы вы выражение Сониного лица, когда она обернулась на этот пассаж, едва не выронив из рук свою чашку с кофе! Наверняка точно с такой же гримасой несчастная жена Лота превратилась в соляной столп, когда, не утерпев, бросила последний взгляд на родимый город. Таким образом, этот день, несмотря на тяжкое похмелье, начинался совсем неплохо: Соня больше не вспоминала о яхтах, а я убедился, что у Лорен есть чувство юмора.

Две дополнительные чашки кофе привели в относительный порядок мой организм, так что, освежившись контрастным душем, я почувствовал известную гармонию с миром и известил Соню с Лорен о своем намерении съездить напоследок в Женеву.

– Постарайся вернуться пораньше, как минимум к часу, – озабоченно проговорила Лорен. – Я собираюсь приготовить на прощанье торжественный обед. Во сколько, говоришь, твой самолет?