Керен Певзнер - Исповедь убийцы

Когда я собиралась в Израиль, я спросила бабушку:

- Ты можешь отдать мне трюмо, я его увезу с собой? - Трюмо было роскошное, из красного дерева с резными завитушками, в общем антик начала века. Оно загромождало бабушкину однокомнатную квартиру. Бабушка все равно хотела продать его в БДТ.

- Да, - сказала она, - забирай, будет тебе память обо мне.

- А ты только трюмо купила, или еще что-то? - поинтересовалась я.

- Да нет же, это трюмо - последнее, что осталось от большого гостиного гарнитура. Его купил в 1911 году твой прадед, Бенцион Шварц.

- А что еще было в этом гарнитуре?

- Шкаф был зеркальный, резные подставки для цветов, ломберный столик.

- Это что еще такое?

- Это столик для игры в карты. Он был овальный, раскрывался, а внутри был обит зеленым сукном. Еще у него была крестовина на ножках и углубление для мела.

- Класс! - я тут же представила себе этот столик и я мысленно начала записывать карточные долги на зеленом сукне. - А где он сейчас? Ты его продала?

- Нет, - ответила бабушка. - Когда в 37 году пришли за дедушкой, его забрали.

Я заледенела. Я просто не могла себе представить, что вот сейчас, ктото вламывается в мой дом, мою крепость, забирает моего мужа и мой любимый ломберный столик и уходит безнаказанным.

- Потом нас выселили из нашей хорошей трехкомнатной квартиры в притвор.

- О Боже, это еще что такое? - выдохнула я.

- Это огороженный воротами угол между двумя домами. Там мы и жили, пока не эвакуировались во время войны.

- И ты еще спрашиваешь меня, почему я уезжаю в Израиль? - в сердцах бросила я. - Да чтобы никто не мог зайти вот так ко мне и выгнать меня на улицу! Почему ты не хочешь ехать с нами?

- Не знаю, - бабушка пожала плечами,- я была здесь счастлива.

Вот и пойми это поколение! Она была счастлива. С мужем в Гулаге, с жизнью в притворе. Просто она была молодая и во что-то верила.

Все это вертелось у меня в голове, пока я заваривала чай. Не люблю чай в пакетиках, не чай, а какие-то презервативы. У меня на кухне прибита к стене полочка, на ней в ряд стоят расписные жестяные баночки с чаем. Набор привез Денис из Японии, когда ездил туда в командировку на конгресс по программированию. Чай давно кончился, но баночки были такие красивые, что я сделала для них полку и теперь насыпаю в них развесной чай. У меня есть и жасминовый, и черный байховый, и "Тадж Махал". Сегодня я заварила себе чай с бергамотом "Эрл Грэй". Бергамот - это не сорт груши, как думают некоторые, а душистое растение, масло которого добавляют в чай и он приобретает изумительный аромат. Я выпила большую чашку без сахара, дабы не нарушать букет, и наконец-то проснулась.

Наскоро приведя себя в порядок, я вышла из дома. Дела трех моих клиентов требовали копания в Земельном управлении, в Бюро по связям и еще в одной фирме. Не зря говорят: волка ноги кормят. Интересно, а что народная мудрость говорит про волчиц?

Решив начать с Бюро по связям, я ехала к выезду из города через бульвар Бен-Гуриона. Мне нужно было попасть в Тель-Авив к девяти часам утра. Только бы не было пробок! Бульвар растянулся во всей своей красе. Под утренним нежарким солнцем искрились широкие зеленые газоны. В них для средиземноморского антуражу были криво воткнуты крутобедрые грубые амфоры и слегка обработанные куски светлого песчаника. Изваяния напоминали то огромную трехзубую вилку, то половинку футбольного мяча, надетого на шампур. Если бы этот, с позволения сказать, ваятель жил в древней Греции, чьей эпохе он так небрежно подражал, его бы высекли розгами на конюшне. Или про конюшню - это из другого времени? Но все равно бы высекли. Интересно, почему у нашего градоначальника такие пристрастия? Вот бы ему пойти и посмотреть в национальном парке действительно античные образцы. Ведь есть на любой вкус: и времен упадка Римской империи, и времен первых крестоносцев. Только копни, сразу разные дорические и коринфские штучки так и попрут из-под земли, как грибы. Ан нет. Нет денег на раскопки. Археологи плачут и лезут к подрядчикам в котлованы, надеясь там найти чтонибудь стоящее. А на эти убогие вилки деньги есть.

"Значит тут замешана большая политика!" - глубокомысленно подумала я.

Так, лениво размышляя, я выбралась за пределы Ашкелона и неслась по скоростному шоссе на Тель-Авив. (Так думал молодой повеса, летя в пыли на почтовых... - правда, похоже? Дурацкая привычка по каждому поводу мысленно подбирать подходящую цитату из классиков.) Дорога была почти пуста, вчерашний кошмар отошел на задний план, я включила радио. Мне нравится эта пиратская радиостанция, вещающая на Израиль с корабля в нейтральных водах. Она всегда передает хорошую советскую музыку. Просто " Ностальжи" какое-то. В России всегда были хорошие мелодисты, а "Катюша" и "Синенький платочек" давно стали народными израильскими песнями. И если судить по национальной принадлежности авторов музыки, может быть, и справедливо.