Лора Роулэнд - Засекреченные приключения Шарлотты Бронте

— Раз мне нечем заняться тут, мне хотелось бы сходить в город.

— Хорошо, — сказал Хитчмен.

Он позвал Рут сопровождать меня, и Ник отвез нас в Пензанс. Погода оставалась холодной и моросящей. Пока мы с Рут шли по главной улице, Ник брел за нами по пятам. Мы проходили мимо прилавков, за которыми рыбачки в багряных плащах и широкополых шляпах расхваливали свой товар горожанкам в модных кружевных чепцах. Рут остановилась, прицениваясь к пахучим рыбинам. Тележка разносчика отделила меня от нее и Ника. Я бочком поспешила прочь от них, с отчаянием оглядываясь по сторонам. Где мне искать Устричный коттедж? Я увидела Ника, шныряющего по улице, высматривая меня в толпе. Я торопливо нагнулась над корзинкой с мидиями на прилавке. Он прошел мимо, не заметив меня.

Мужской голос прошипел мне на ухо:

— Что, черт побери, происходит?

Вздрогнув, я обернулась и увидела, что позади меня стоит мистер Слейд. На нем была потрепанная одежда рыбака и шапка, низко надвинутая на глаза. Я всхлипнула от облегчения.

— Не смотрите на меня, — сердитым шепотом приказал мистер Слейд. — Ведите себя так, будто мы не знакомы.

Я оторвала взгляд от него, притворилась, будто рассматриваю мидии, и прошептала:

— Того, кого мы ищем, в доме нет. Его ожидают позднее.

Мистер Слейд подавил проклятие. Я увидела приближающихся Рут и Ника.

— Вон они, — прошептала я в панике.

— Поглядите вверх направо, — настойчиво потребовал Слейд. — Видите дом с голубыми наличниками и двумя мансардами?

Я увидела его на крутой улице за рынком и кивнула.

— Это Устричный коттедж, — сказал Слейд. — Бегите туда, если почувствуете опасность.

Времени сообщить ему о правилах, ограничивающих мою свободу, не было. Мы разошлись, и толпа разделила нас. Рут и Ник подошли ко мне.

— Нашли чего искали? — спросила Рут.

Я взяла из корзины сердцевидку и заплатила торговцу.

— Да, — сказала я.

С моря в эту ночь налетел шторм, хлеща обрывы волнами, а дом струями дождя. В моем сне стенали туманные горны. Меня разбудили топот и голоса, отдававшиеся эхом через подвалы. Шаги поднимались по лестнице. Я прислушивалась, но больше ничего не произошло. Я спала, пока часы в гостиной не пробили семь. Умывшись и одевшись, я сошла вниз. Рут подала мне тоскливый завтрак. За окном столовой белесый колышущийся туман прятал море. Сырость, знобящий холод и одиночество ввергли меня в гнетущую апатию. Не успела я доесть, как появился Хитчмен.

— Мой партнер прибыл вчера ночью, — сказал он, — и желает видеть вас. Идемте.

Теперь стало ясно, что означали звуки, которые я слышала ночью. Он приехал на судне и вошел в дом через подземный ход. Внезапный вызов к нему не дал мне времени поставить мистера Слейда в известность, что наш злодей тут. Даже если мистер Слейд наблюдал за домом, прибытия его хозяина он заметить не мог. Страх перекрыл доступ воздуха в мои легкие, но неутолимое любопытство взяло верх.

Хитчмен повел меня по лестнице на запретный третий этаж. Там веяло ароматом, как тогда, в шато. Мы пошли по тускло освещенному коридору с десятком дверей. Последняя была открыта. Хитчмен ввел меня в маленькую освещенную комнату, похожую на корабельную каюту. Окно — круглое, как иллюминатор, — выходило на затуманенное море. На столе — подзорная труба; на стенах карты над заржавелым, обитым медью сундуком. Возле стола стоял мужчина, которого я так долго ждала увидеть воочию.

Он был чуть выше своего сына, но гордая осанка словно делала его еще выше. В отличие от сына одет он был в темный сюртук и брюки английского джентльмена, а его блестящие черные волосы были острижены по подобающей моде. Возможно, он сменил свое национальное одеяние, чтобы не выделяться среди местных жителей, обеспечивая себе большую свободу передвижения. Если сын был сама неусидчивость, отца отличало безмятежное спокойствие.

— Итак, мы встречаемся снова, мисс Бронте.

Его шелковисто-вкрадчивый голос опять начал опутывать коварными чарами мое сознание, разрывая мои связи с мистером Слейдом, с внешним миром и со всем разумным и здравомыслящим. Золотая, воскового оттенка кожа туго обтягивала выпуклости лицевых костей. Возраст не поддавался определению. Надменной лепки нос и губы одновременно отталкивали и притягивали. Я будто услышала шепот слов Изабели Уайт из ее дневника: «Его странная красота пленила меня». Его глаза под высоко изогнутыми бровями были как два полумесяца, а пристальный взгляд затягивал меня в их черные глубины. С испугом я почувствовала, что потеряю себя, если буду смотреть в них слишком долго. Я пыталась думать о том, как мне велел вести себя мистер Слейд, и вспоминала, что моя цель — узнать об этом человеке как можно больше.