Лора Роулэнд - Засекреченные приключения Шарлотты Бронте

Мне вспомнился том проповедей, лежащий у меня дома наверху в кабинете. Откуда мистер Слейд мог знать, что Изабель писала свои донесения в книгах, если он и правда не был агентом правительства и не поступал так, как говорил? Однако в записях Изабели не было никаких упоминаний о тайных обществах, а если книга предназначалась для Слейда, почему она послала ее мне? Тем не менее его слова о сообщениях в книгах ослабили мои подозрения.

Он умолк, вглядываясь в меня, явно стараясь угадать мои мысли, затем продолжил:

— Мисс Уайт сообщила мне имена французских радикалов и чартистских агитаторов, а также о планируемых ими покушениях, но отказалась открыть, кто нанял ее работать на них. По некоторым оброненным ею намекам я понял, что ее страх перед ним слишком велик.

Меня зазнобило. Этот неведомый наниматель мог быть тем, кого Изабель называла в своей исповеди Господином.

— В феврале этого года, — сказал мистер Слейд, — мисс Уайт сообщила, что имеет для меня особо важное известие. Мы уговорились встретиться в соборе Парижской Богоматери, где она отдаст мне книгу с этим известием. Я пришел туда в назначенное время, но она так и не появилась. Она исчезла из Парижа. Я опасался, что ее наниматель открыл, что она выдает его секреты.

Мистер Слейд продолжал, внимательно вглядываясь в меня:

— Я проследил ее до Англии и узнал, что она стала гувернанткой в доме Джозефа Локка, бирмингемского оружейника. Я установил тайное наблюдение за Локком. Сначала я полагал, что он руководит подрывной кампанией в Англии и за границей. Мои подозрения усилились, когда я установил, что он тайно экспортирует оружие из Англии через посредника, Исайю Фирона, ведущего торговлю с Китаем. Но Локк застрелился накануне убийства Изабели. Позднее я нашел Исайю Фирона задушенным на его собственном складе. Теперь я считаю, что все трое были пешками в заговоре, организованном вожаком, чья личность остается неизвестной. Я полагаю, что Локк покончил с собой, потому что не хотел продолжать, а единственный выход нашел только в самоубийстве. Этот вожак устроил убийство Изабели Уайт и Исайи Фирона, потому что подозревал их в предательстве. Я хочу схватить его, поскольку убежден, что иначе он совершит новые, куда более страшные преступления. И в ваших интересах помочь мне, мисс Бронте.

Услышав про череду насильственных смертей, я могла лишь смотреть на него с ужасом.

— Изабель Уайт знала этого вожака и могла его разоблачить. — Мистер Слейд сделал несколько шагов ко мне, но рычание Стража его остановило. — Как, возможно, и Фирон. Они были уязвимыми местами в барьере, который он воздвиг вокруг себя. Он избавился от этих опасностей… но одна остается.

Пророкотал дальний гром, ветер пронзительно застонал, а небо стало зеленовато-серым. Меня ошеломило предположение мистера Слейда, что я могу умереть следующей. Упоенная приключением, я оказалась слепа к опасности, которую ненароком навлекла на себя.

— Я должен найти главу заговора, — сказал он голосом, исполненным решимости. — Вы могли бы выманить его из укрытия. Что скажете, мисс Бронте? Поможете ли вы мне его поймать?

Он обнаружил, что злодей нацелился на меня, и хотел использовать меня как приманку, чтобы поймать свою добычу. Он явно ожидал, что я соглашусь, но я сказала:

— Когда вы выручили меня в Лидсе, вы ведь не направлялись посетить свою мать. Почему вы ехали в том поезде?

— Я ехал в Брэдфорд. Хотел установить, что известно миссис Уайт о связях ее дочери. А кроме того, я следил за вами, так как подозревал, что враг Изабели может покуситься на вас, и я хотел оберечь вас.

Вполне правдоподобное объяснение; однако убедительность мистера Слейда смутила меня. Мне не понравилось, что он считает меня настолько глупо доверчивой, не понравилась его убежденность, что я вновь ему поверю.

— И вы, кроме того, оставались вблизи меня в Лидсе и на поезде сюда, чтобы защитить меня? — сказала я тоном, в котором было больше надежды и меньше вызова, чем входило в мои намерения.

— Да, — сказал мистер Слейд, — но, кроме того, меня пленяло ваше общество. Прошу вас простить меня и надеюсь, мы можем снова стать друзьями.

Когда мистер Слейд протянул мне руку, когда он сверкнул своей редкой ослепительной улыбкой, в моем сердце закипела ярость. Он мог бы вернуть мое доверие логикой, но не расчетливым обаянием. Раненая гордость возобладала над моей рассудительностью.

— Должна ли я поверить, что вы собрали все эти сведения столь безобидными способами, как утверждаете? — взорвалась я, пятясь от мистера Слейда.