Мария Брикер - Мятный шоколад

— Послушайте, Иван Аркадьевич, давайте поговорим откровенно, — торопливо заговорил он. — Понятно, что вы и не думали меня прощать, а решили отомстить мне как можно более изощренно. Но как это сделать, вначале вы не знали. Потом вы собрали обо мне информацию, сделали определенные выводы и стали ждать подходящего момента. Со своей стороны, я искренне старался искупить свою вину перед вами, нанял эту девушку… И вот как все обернулось. По-моему, так нечестно. Ведь если бы я ее не нанял…

— То я сам нанял бы ее, — расхохотался Иван Аркадьевич.

— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Клим.

— Ничего, шучу. Больно уж комбинация интригующая получилась! Очаровательно… Ладно, во многом ты прав. Нечестно, говоришь? И правда, нечестно. Как-то я об этом не подумал. Как же мне поступить, право, не знаю… ты меня озадачил, Клим, — старик замолчал, задумавшись.

Клим усилено закивал, вытянув вперед шею, как гусь. «Давай, старый маразматик, давай, переигрывай все, — умолял он мысленно, — давай, давай, давай… Все, что угодно, но только не это…»

— Хорошо, уговорил, я изменю условия, — после паузы сказал Иван Аркадьевич, и Клим вздохнул с облегчением.

Удивительно, но еще полчаса назад он не собирался вообще никаких условий этого сказочника выполнять, потом готов был старика придушить, а сейчас испытывал желание его расцеловать и сжать в своих объятьях от радости. Правда, эйфория длилась недолго: Иван Аркадьевич вскоре пояснил, что он имел в виду, и Клим понял — перед ним самое настоящее чудовище.

— И вам совсем не жалко эту несчастную девушку? — насмешливо спросил Клим, когда Иван Аркадьевич живописно описал новые условия и замолчал. — Допустим, я добьюсь от нее согласия на брак со мной, — а это, как вы понимаете, вообще не проблема, — потом быстренько улажу все дела с ЗАГСом, поведу ее под венец, и когда она скажет «да», миленько так сообщу ей, что передумал — и просто уйду. Что будет с ней, когда я уйду? Вы об этом подумали?

— Об этом должен думать ты, друг мой, — сухо сказал Иван Аркадьевич. — Ну все, ты меня утомил. Я сделал тебе царский подарок, изменив первоначальный план. Поблагодари меня за великодушие, пока я сам не передумал, и приступай. Времени у тебя не так много, невеста Лерочка в Москве ждет. Да, чуть не забыл, — старик развернулся к машине, где уже скучали его громилы, и изобразил какой-то непонятный жест. Один из охранников кивнул, открыл дверь «Ленд Ровера», достал из бардачка небольшой серый пластиковый контейнер и рысью метнулся к хозяину. — Каюсь, это была маленькая домашняя заготовка, — сощурился старик, — на случай, если ты вдруг будешь несговорчив.

— Что там? — побледнев, тихо спросил Клим. Слова старика ему не понравились, от нехороших предчувствий душу словно сдавило тисками и стало нечем дышать.

— Привет от Заболоцкого, — вытянув перед собой коробку, сообщил старик равнодушно. Уши у Клима заложило, словно в них напихали ваты. Голос Ивана Аркадьевича доносился откуда-то издалека… во рту Клима пересохло. — Открывай, — эхом приказал старик, Клим трясущейся холодной рукой потянулся к контейнеру, резко сбросил крышку — внутри, на подтаявших фигурных кусочках льда для коктейлей, лежал окровавленный обрубок пальца…

— Эй, с вами все хорошо? — Алечка потрясла Клима за плечо. Он сидел на траве, облокотившись спиной о кладбищенскую ограду, и тупо смотрел прямо перед собой. Клим вздрогнул и непонимающе уставился на Алевтину. — Воды хотите холодной? — Девушка протянула ему большую алюминиевую кружку, почти такую же, которую ему предоставили, когда он провел ночь в вонючем подвале.

— Что тебе от меня надо? — рявкнул он и оттолкнул кружку от себя. Вода расплескалась, пролилась на штаны и ботинки.

— Вы пьяный, что ли? — возмутилась девушка. — Ничего мне от вас не надо! Просто я подумала… Послушайте! Что же вы на самом солнцепеке расселись? Вон под деревом тень, туда переползите — и трезвейте себе на здоровье.

— Я не пьян, — огрызнулся Клим, — я солнечные ванны принимаю! — Он резко приподнялся, вырвал у девушки кружку, в два глотка выхлебал остатки воды и сунул кружку обратно ей в руку.

— Да… тяжелый случай. Ну и сидите, — пожала плечами Аля, развернулась и направилась в дом. Клим проводил фигурку своей так называемой невесты злобным взглядом, встал, пошатываясь, добрел до дерева, уселся под него и демонстративно сложил руки на груди. Здравый смысл никак не мог совладать с душой, которая вовсю протестовала против беспредела и несправедливости. Только что удача сама плыла ему в руки, а он бесцеремонно отфутболил ее.