Фредерик Дар: Любовник на двоих

— Что вам угодно?

Если бы она сама могла мне это объяснить, то оказала бы мне достойную услугу.

— Я хотел бы видеть мсье Лекэна…

Возле ее губ незамедлительно обозначились две складки.

— Здесь нет мсье Лекэна…

— В таком случае, мадам Лекэн.

— Здесь только две их дочери, — не совсем уверенно ответила она, но было видно, что нечто в облике моем и поведении расположило ее ко мне.

— Чудесно!.. Будьте столь любезны, дайте им знать обо мне.

— По какому поводу?

— По личному!

А что я еще мог сказать? В этот дом просто так не проникнешь. Служанка колебалась.

— Позвольте, я представлюсь немногим позже? — не растерялся я.

Ни слова не сказав в ответ, она открыла мне дверь. Я вошел.

Закрыв за мной ворота, служанка вновь осмотрела меня. Мой голубой костюм, белая сорочка, однотонный галстук внушали ей доверие. Серьезный вид, несомненно, также. Вместе с ней мы стали взбираться по аллее, ведущей к крыльцу парадного входа. Поднялись наконец по нескольким ослепительно белым ступенькам. Затем вошли в прохладный тенистый холл, украшенный разнообразными зелеными растениями.

— Так как ваше имя? — проворчала служанка.

— Виктор Менда…

Я прочитал на ее сером лице запоздалое сомнение. Она дала мне знак обождать и мы вошли в огромную, залитую солнцем комнату. Послышалось шушуканье… Немного погодя, я прошел вглубь холла, к патио. Чудесный был этот внутренний дворик… Возле бассейна, обложенного зеленой мозаичной плитой, сидела в инвалидной коляске великолепная блондинка, красавица, на вид не старше двадцати. На ногах у нее лежала шикарная шкура белого медведя. Лицо у нее было очень бледное, но его сильно оживляли глаза — еще более зеленые, чем вода в бассейне — уж поверьте мне! Длинные, почти белые волосы создавали вокруг ее головы нечто вроде ореола. Она взяла в руку ветку лимонного дерева, на которой прыгали, щебеча, птички — их разноголосым пением наполнялись весь сад и дом. — Извольте войти! — Грубоватый голос служанки заставил меня подскочить. Наблюдая за девушкой, я обо всем забыл. Я прошел вслед за старухой в огромную комнату, заставленную креслами самых ярких цветов. Одна стена была застеклена и выходила в патио.

За зеленым столом сидела молодая женщина. Она писала. На вид ей было лет тридцать, но она казалась несколько старше из-за слишком серьезного и строгого выражения лица, кстати ненакрашенного. Платье на ней было сиреневого цвета: такие носят зрелые женщины, заканчивая траурный период.

Нет, эта не могла быть той девицей, что «сняла» меня сегодня ночью.

От ее серого пронизывающего взгляда я растерялся.

— Мадемуазель…

Я надеялся, что она о чем-нибудь спросит меня, но она по-прежнему оставалась безмолвной, даже неподвижной и смотрела на меня с недовольным любопытством, не предвещавшим ничего хорошего.

— Мой визит, должно быть, удивил вас? — спросил я.

Ни слова в ответ. Ну и терпение! Боже милостивый, да она что, немая?…

— Я пришел, чтобы… чтобы навести… одну справку. Есть ли у вас автомобиль под номером 98 TU 6?

— Кто вы, мсье? — услышал я наконец-то ее голос — теплый и глубокий, немного грустный.

— Простите меня… Виктор Менда, — представился я.

Конечно, имя мое ничего не сказало ей. Было бы крайне удивительно, если бы она хоть что-нибудь обо мне слышала.

— На каком основании вы занимаетесь моей машиной, господин Менда?

Невольно она уже дала утвердительный ответ на заданный мной вопрос.

Я посмотрел на неподвижную девушку в патио…

Эта тем более не могла быть ночной искусительницей. Мой взгляд снова остановился на собеседнице.

— Этой ночью я был сбит… вашей машиной, мадам…

— Мадемуазель!

Я увидел, что она заметно оскорблена. Губы ее скривились в недовольной, презрительной гримасе. Я понял, о чем она думала. Она приняла меня за вымогателя, пришедшего вытянуть из нее тем или иным образом немного денег, и стала защищаться:

— Этой ночью? Неужели?

— Да.

— Это сильно меня удивляет. Вот уже три дня машина не выезжала из гаража.

— У вас ведь американская машина, не так ли? — спросил я, почувствовав вдруг сомнение.

В конце концов, вполне возможно, что я плохо разглядел одну из цифр. Из-за комка грязи восьмерка могла легко показаться шестеркой, особенно ночью.

— Американская, — сразу же развеяла она мои сомнения.

— В таком случае, я не ошибся. Конечно же, речь идет о вашей машине. Она сбила меня по дороге, выходящей на пляж… Но, к счастью, как вы видите, я не пострадал…