Игорь Рябов: Пуля уже в пути (СИ)

— Послал меня Степанов. Возникла реальная опасность, что тот крот, о котором ты нам говорил, постарается тебя ликвидировать, избавляясь от свидетелей. И было решено не рисковать, прикрыть тебя с тылу. Так сказать, незаметно организовать засаду. Ты нужен живой, пока у тебя кассета. А потом наша контора потеряет к тебе всякий интерес. Останешься в живых — значит, будешь и дальше спокойно коптить небо.

— И без вас управился бы. Ты думаешь, ментовский полковник и вправду что-то шепнул мне на ушко? Тогда ты дважды дурной Советского Союза. Обычный блеф, рассчитанный на то, чтобы ваш крот занервничал и постарался меня убрать. А сделать это ему нужно именно нынешней ночью, пока я не пообщался с вашими на трезвую и спокойную голову и пока дискета находится у меня. Но самое интересное в его задумке то, что он собирается и тебя прихлопнуть.

Новиков прикусил в раздумье нижнюю губу.

— Это ещё зачем?

— Все элементарно, как пирог с капустой. Ты и есть тот крот, о котором я говорил. Поэтому ты меня и пристрелил. А он всего лишь немного опоздал, и ему ничего не оставалось, как убить тебя. Ведь в твоих руках красовался пистолет, и столкнулись вы нос к носу. Красивая комбинация, не правда ли? И из-под удара выходит, и от опасного свидетеля избавляется. А если повезет, то, может, и дискету найдет. До утра времени достаточно.

— Лихо задумано, если это правда. В фантазии тебе не откажешь, Филин. — Новиков горько усмехнулся. — И что будем делать?

— Жить, Коленька, жить. Но сперва разыграем маленькую интермедию. Зажигай в обеих комнатах свет и шебурши в большой, словно в спешке закидываешь вещи в сумку. Только будь спиной к двери.

Я кинул ему в руки солидных размеров баул.

— А ты что будешь делать? — Николай поймал сумку и включил свет в маленькой комнате.

— Знаешь, что-то живот схватило. — Я сморщился недовольно. — Пойду-ка я в туалет покурить.

Новиков выскользнул в большую комнату и стал бестолково шарахаться там из угла в угол, наполняя баул первыми попавшимися вещами. А я, прикрыв дверь в спальню, скрылся в темном туалете, оставив его незапертым.

Минут через пять послышались осторожные шаги и мягкий щелчок взводимого курка. Я выждал ещё несколько секунд и резко открыл дверь туалета. Сделав шаг наружу, я поднял пистолет на уровень поясницы вновь прибывшего гостя и громко сказал ему в спину:

— Брось пушку, майор! Окончен бал…

Он как раз поднимал её, наметив первой жертвой Новикова. Николай прыгнул в сторону и скрылся за боковой спинкой дивана. Из глушителя вырвалось пламя, и пуля испортила мне мягкую мебель. И тут же оглушительно рявкнул мой "стечкин". Схватившись за правое плечо, Степанов выронил свою волыну на пол и заскрежетал зубами от боли и досады. Я помог ему удобно устроиться на полу, одним ударом сбив его с ног. А пушку отпихнул подальше. Она улетела в гостиную, где её и поднял Новиков.

— … потухли свечи, — я деловито прицелился в голову майора, но, передумав, засунул ствол за пояс брюк. — Колёк, вызывай своих. Пускай приезжают и забирают эту мразь, пока он мне весь паркет не изгадил.

Майор зло сверкал на меня глазищами и, наверное, попытался бы задушить голыми руками. Вот только не было у него такой возможности.

Новиков взялся за трубку телефонного аппарата.

— И Ксюшку пускай захватят с собой, — дополнил я, вытаскивая из кармана сигарету. — Хватит ей на казенных харчах сидеть. Если уж ей там так понравилось, то как только стукнет восемнадцать, самолично отведу на сборный пункт. Пущай в армию забирают. А пока рановато, малявка она ещё.

Приехали они быстро, не прошло и получаса, словно только и ждали звонка. Майора уволокли двое крепких и суровых парней, нацепив ему на запястья браслеты. И даже не удосужились перевязать, с чем я был полностью солидарен. Сам терпеть не могу предателей.

Мы с Новиковым спустились вниз на лифте за ними следом. Около подъезда нас поджидал полковник Пахутин, прогуливаясь около "Волги" и нервно покуривая. Стоило мне появиться на открытом пространстве, как дверка машины стремительно распахнулась, и из неё выскочила Оксанка. Подбежав, она повисла у меня на шее, ликующе улыбаясь, и чмокнула в небритую щеку.

— Я так соскучилась по тебе, — прошептала она мне в ухо горячим ветерком. — Больше ни на шаг не отпущу.

— Обожди, Ксюха! — Я с трудом оторвал её от себя, но она тут же ухватила меня под руку, тесно прижавшись сбоку. — Пойдем с будущим генералом пообщаемся.

Мы приблизились к Пахутину, и я протянул ему очередную дискету, достав её из внутреннего кармана.