Ирина Градова: Второе рождение

Однажды приняв участие в деятельности ОМР, я впоследствии стала его активным членом, познакомившись с замечательными людьми. Общение с ними заставило меня вновь поверить в то, что в мире существует справедливость. Андрей стал моим боссом, но до недавнего времени мы оставались лишь друзьями и, как смеется он сам, «товарищами по партии». Ни он, ни я не делали попыток к сближению, хотя, как мне кажется, с самой первой минуты нас тянуло друг к другу. Я воспитана в строгости и никогда не позволила бы себе «похода налево», если бы Олег сам не нарушил брачных клятв, вступив в связь с давней приятельницей. Узнав об этом, я перестала сопротивляться влечению к Андрею, и мы стали любовниками. А чуть позже выяснилось, что я беременна [1]. Ребенок может быть как от мужа, так и от Андрея, и я не узнаю об этом, пока не рожу и не сделаю анализ ДНК.

Моему сыну Дэну Олег никогда не нравился. Поначалу мне казалось, что дело в ревности, ведь Шилов занял в моей жизни важное место, и сын мог подумать, что его отодвинули на второй план. Тем не менее он любит и уважает Андрея, и мое предположение, таким образом, нельзя считать верным. Скорее всего, проблема в том, что Олег никогда не старался стать для Дэна другом, а у Андрея это вышло как-то само собой. Мама обожает Олега, и я ее понимаю. Шилов – хороший человек, несмотря на некоторые недостатки, но кто, скажите, их не имеет? Мне самой порой кажется, что я состою из одних только недостатков – просто ума не приложу, что Шилов и Лицкявичус во мне нашли! К счастью, даже мама понимает, что именно мне, а не ей, жить с одним из моих мужчин, поэтому старается не слишком напирать. И все же укоризненные взгляды, которые она время от времени на меня бросает, говорят сами за себя. Андрея мама недолюбливает: за время работы в ОМР я несколько раз оказывалась в сложных ситуациях, и ей кажется, что в этом виноват Андрей. Но он человек взрослый и самостоятельный, и мнение моей мамы хоть и принимает в расчет, но не позволяет ему руководить собственными поступками.

Так что теперь у меня три основные проблемы. Во-первых, надвигающиеся роды: не представляю, как я это переживу – и переживу ли вообще! Во-вторых, предстоящее объяснение с Олегом. До сих пор я трусливо скрывалась в квартире у мамы и отказывалась что-либо ему объяснять. Так долго продолжаться не может, и мне придется встретиться с мужем и поговорить по душам. И наконец, последнее: чьего же все-таки ребенка я собираюсь произвести на свет? Если ребенок от Андрея (кстати, он дал понять, что ему все равно, даже если отцом является Шилов), то все в порядке. Но что, если я беременна от мужа? Эта мысль не дает мне покоя, и я просыпаюсь по ночам, думая об этом.

Звонок в дверь прервал мои размышления. Я пошла открывать, недоумевая, кто бы это мог быть в такой поздний час. На пороге стояла соседка по лестничной клетке, Люсьена. Лицо ее было встревоженным, а в руках она нервно теребила полотенце, неизвестно зачем прихваченное с собой.

– Агния, извините, что так поздно… – проговорила она, запинаясь. Ее взгляд упал на мой живот, и она почувствовала себя еще более неудобно. – Моя свекровь, Ольга Сергеевна…

– Что, с сердцем плохо? – спросила я. – Вы «Скорую» вызвали?

Соседка бросила на меня странный взгляд.

– Ей и в самом деле плохо с сердцем, – ответила она неуверенно. – Но она отказывается от «Скорой»…

– То есть?

– Видите ли… Агния, вы не могли бы зайти? Ну хоть послушаете ее, пульс там… Может, и ничего страшного, а?

Прихватив стетоскоп и тонометр, я поспешила за Люсьеной. Старушка оказалась не в столь уж тяжелом состоянии, но она, судя по всему, перенервничала, а потому давление здорово подскочило. Дав Ольге Сергеевне капотен, я прошла на кухню за Люсьеной. Меня удивило, что женщина аккуратно прикрыла за нами дверь. Тяжело вздохнув, она опустилась на стул напротив дивана, на котором устроилась я.

– Только вы Антону не рассказывайте, пожалуйста, – она страшно боится, что он узнает!

Антона, мужа Люсьены, я вижу крайне редко и с трудом могу представить себе тему беседы с ним – мы едва здороваемся! Об этом факте я и напомнила Люсьене. Испустив еще один вздох, она сказала:

– Видите ли, тут такое случилось… Даже не знаю, с чего начать! Короче говоря, вчера свекровь ходила в поликлинику…

– А сегодня утром ей позвонили – якобы из поликлиники, – говорила я, раскладывая по тарелкам еду. Дэн пришел не один, а с Денисом и Шуриком, с которыми в последнее время сблизился. Денис, сын моей покойной подруги, тоже врач – вернее, ординатор, а Шурик – вундеркинд-вирусолог, однажды в прямом смысле слова спасший мне жизнь [2]. Отец Шурика тогда умер, подхватив вирус, против которого он с бригадой ученых пытался найти вакцину, но «эстафету» подхватил его приемный сын. Все парни очень разные. Мой сынуля – мальчик несколько богемного склада, чему в немалой степени способствует род его занятий. Дэн – художник и учится на компьютерного дизайнера, хоть мне и не слишком нравится его перспектива работы в клубах и прочих увеселительных заведениях. Дэн уже сейчас вхож во многие клубы города, поэтому за его карьеру я спокойна – чего не скажу о круге его общения. Однако Денис и Шурик – лучшие, с кем он мог бы подружиться. Денис сильный, прекрасно физически развитый, обожает спорт, в особенности экстремальный. Некоторое время назад мне немалого труда стоило оторвать его от боев без правил, где он мог бесславно окончить свои молодые дни. Шурик, погруженный в науку, загадочен, язвителен и умен, и все же он как-то нашел общий язык с Дэном и Денисом. Таким образом, в этот день за моим столом одновременно оказались три симпатичных представителя молодого поколения мужеского пола, и передо мной стояла нелегкая задача их накормить.

Читать дальше