Татьяна Богатырева - Удавка на талии

— Я ведь, Дашенька, из старинного дворянского рода, — сказала Эмилия Романовна, добродушно усмехаясь. — Позвольте предложить вам чаю с вареньем?

— С удовольствием, — кивнула Дашка. — Тем более, как только я вспомню, что если бы мы с вами сегодня остались у господина Меркина и он сказал нам свое волшебное слово... В общем, о варенье нам пришлось бы забыть. Ужас, правда?

Дашка неторопливо пила чай (в чашке из старинного сервиза он показался ей необычайно ароматным) и разглядывала висящий на стене гобелен.

— Вам нравится? — спросила хозяйка, перехватив ее взгляд. — Я иногда продаю кое-что из своих творений, — она слегка зарделась.

Наверно, в ней заговорила дворянская гордость. Дашка поспешно рассыпалась в комплиментах, а Эмилия добавила, что кружева и вышивка — не главный источник ее дохода. Главный приносят уроки, которые она дает детям богатых родителей. Рядом с гобеленом висел портрет девушки в бальном платье с огромными рукавами, похожими на бочонки. Она чем-то напоминала хозяйку, и Дашка решила, что это, наверно, ее бабушка.

— Кузина второго мужа моей бабушки, — сказала Эмилия Романовна, указывая на портрет. — У нее красивое платье, как вы считаете? Эта мода начала века мне очень нравится: юбка клеш, рукава буфы. В ней есть какая-то романтика. Правда, однажды я попробовала надеть такое платье и поняла, что на них лучше смотреть со стороны, — добавила она смущенно. — Мне казалось, что я вот-вот улечу в поднебесье.

— А вот и Венерочка, — радостно сказала Эмилия Романовна и протянула Даше две фотографии.

Она отыскала их в своем архиве, как называла большую стопку самых разных альбомов — и в переплетах из кожи и бархата, и самых обычных, с цветными картинками на обложке. Даша посмотрела на снимки и подумала, что они вполне могут подойти, но только для того, чтобы осуществить первую половину ее затеи. Все фотографии, которые пускают по рядам на сеансах похудения, чем-то похожи друг на друга, это Дашка хорошо запомнила. На первой из них человек должен выглядеть удрученным своим лишним весом. Ну хотя бы слегка. Мрачно смотреть исподлобья, конечно, не обязательно, но легкий налет сожаления о своем несовершенстве присутствовать должен. Если это не так, то какой пример будет подан новым клиентам? Совсем не тот, что требуется доктору.

«Да, вот этот снимок — именно то, что надо, — решила Дашка, откладывая его в сторону. Заметно, что они с фотографом (Эмилия Романовна сказала, что снимала она) только что говорили, что необходимо приводить себя в порядок, и при этом имели в виду вовсе не посещение салона красоты. А вот для второй части, на которой должно быть видно, как Венера похудела и похорошела, подберу что-нибудь еще. Позвоню Геннадию и попрошу у него несколько снимков. Понадобится фотография с гордым взглядом и победоносной улыбкой. Наверно, банкиру она позировала именно с таким видом. Ведь бегемотом он назвал ее позже. А уж сделать так, чтобы на фотографии она постройнела, это мое дело».

Дашка снова стала рассматривать необычную комнату. На трюмо среди старинных безделушек ей бросилась в глаза красивая открытка. Эмилия, спохватившись, быстро убрала ее подальше.

— Приглашение на вечер к одной моей знакомой графине, — бегло объяснила она. — Иногда, знаете, так хочется выбраться куда-то, может быть, перекинуться в картишки. Одно плохо — там только одинокие дамы вроде меня. Это не очень-то весело. — Она аккуратно размешала ложечкой сахар в чае. — Мы ведь и с Венерой подружились после одного откровенного разговора. Признались друг другу, что все-таки плохо быть одной.

Дашка подумала, что ей предстоит выслушать невеселую исповедь одинокого женского сердца. Потеряв из виду единственную подругу, Эмилия Романовна соскучилась по таким разговорам. Она рассказывала о своем детстве, о юности и уже не могла остановиться.

— Вы знаете, Дашенька, — сказала она со смущенной улыбкой, — в моем возрасте уже поздно менять свои вкусы, а мне всегда нравились гусары.

Дашка захлопала ресницами, не зная, что сказать. Что в наше время лучше переключиться на космонавтов? Но это не лучшая тема для шуток.

— Вы не поняли, — снисходительно сказала Эмилия Романовна. — Я не имею в виду, что мне нужен мужчина в доломане, ментике и кивере. Огнедышащая лошадь тоже в принципе ни к чему. Я говорю об образе — благородного, смелого, решительного человека. И чтобы он был способен на безумство ради женщины. Но в наше время, наверно, проще найти даже не знаю кого. Кого угодно. Иногда кажется, что перед тобой — настоящий гусар. А потом...