Галина Полынская - Четыре года падал снег

Через полчаса Милетов пришел. Он был без девицы, но все с тем же другом. На этот раз друг был трезв и хмур, а Милетов пьян и зол, явно пребывая не в духе, а это означало, что неприятности будут у всех.

- Вечер добрый, господа! - крикнул Милетов, и Хрустальницкого всего передернуло от его голоса. Не оборачиваясь, поэт прошествовал к своей даме и присел рядом. Воцарилась тишина.

- Анастасия Николаевна, а не сыграете ли Вы нам? - поспешно сказала графина Чернышева, почувствовав грядущую грозу. - Алексей, присаживайтесь с другом, что же вы стоите?

Милетов слегка склонил голову и уселся неподалеку от Хрустальницкого, не сводя глаз с его дамы. В красивых, ярких карих глазах Алексея зажегся многозначительный огонь. Анастасия Николаевна начала музицировать.

- Мне очень хочется на воздух... - произнес Сергей, ни к кому не обращаясь.

Милетов продержался молча пару музыкальных пьес, а потом все-таки полез к Хрустальницкому, он никогда не упускал удобного случая вывести из себя придворного поэта.

- Что, дружок, стишки-то Вы уже почитывали? - спросил он, разглядывая свои сверкающие сапоги.

- Попросил бы к моим стихотворениям слово "стишки" не применять! среди множества недостатков Виоланта был ещё и тот, что "заводился" он с половины оборота.

- Отчего ж не применять? - притворно удивился Алексей. - Стишки они и есть стишки. Может, ещё чего-нибудь зачтете? Что-нибудь эдакое, а? - Он обольстительно улыбнулся и, приподняв одну бровь, подмигнул даме поэта, а ледяная красавица вдруг растаяла и улыбнулась в ответ.

- Мерзавец! - взвизгнул Виолант. На его бледных впалых щеках вспыхнули красные пятна. - Как ты смеешь?!

- У, драгоценнейший мой, Вам с такими нервами на курортах в грязях плавать надо! - рассмеялся Милетов.

- Это Вы всю жизнь в грязях плаваете, а мне это не грозит! Хам! Босяк! Где мундирчик-то покупал? На базаре-с?

- А вот это он зря сказал, ох и зря, - вздохнул фон Штофф.

Насчет мундира и офицерского чина, у Милетова был особый пункт - это было свято, как царская корона.

- Писака! - процедил Алексей и, стащив с руки белую перчатку, швырнул её в лицо Виоланту. Сергей Голодев вскочил со своего кресла и бросился к выходу.

Глава четвертая: Ударьте кулаком по столу!

Снежный ветер моментально вцепился в лицо Голодеву, он с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух и быстро пошел к парковой аллее. Лет пять назад, когда была осень, он прогуливался в парке Чернышевых и пытался писать стихи, глядя, как с вековых ветвей сыпется золото. Теперь повсюду царствовал снег... В свете фонарей он искрился оранжевыми огоньками, а там, среди обледеневших деревьев, становился нежно-голубым, потом синим и черным, как ночное небо.

Сергей медленно шел по расчищенной аллее, слушая, как поскрипывает под ногами свежевыпавший снег. Деревья над его головой тянули свои лапы к невидимому небу и где-то там, меж ветвей, прятались зеленоватые фосфорицирующие лучи Ночного Солнца - тусклого и таинственного, как все, что живет по ночам. Сергей остановился, слушая тишину. Она была такой спокойной, такой мудрой, что Голодеву стало вдруг невыносимо страшно от этой тишины. Он чувствовал себя таким ничтожным, уставшим, не имеющим никакого отношения к этому покою и мудрости...

- Я проиграл не только корабль, - шепотом произнес он, обращаясь к деревьям, - я проиграл всю свою жизнь, всю без остатка... и никто за меня уж не отыграется, никто и никогда...

- Сергей! - послышался голос Карла. - Сергей, где Вы?

- Я здесь... - прошептал Голодев, продолжая неподвижно стоять, глядя на снег.

- Сергей! Сергей! А, вот Вы где, - фон Штофф тяжело подбежал к Голодеву, на плечах у него болталась наспех наброшенная шуба. - Что Вы делаете, друг мой? Пойдемте немедленно в дом!

Карл поспешно принялся стряхивать снег с волос и плеч Сергея.

- Пойдемте в дом, пойдемте скорее, заболеете ещё чего доброго!

- Как мне на душе дурно, если бы Вы знали, - вздохнул Сергей.

- Что я могу для Вас сделать? - низкорослый фон Штофф пытался разглядеть в темноте лицо Голодева.

- Найти бы где-нибудь машину, да я б домой поехал.

- Может, сказать, чтобы Вашу подали?

- Нет, отыщите такси.

- Хотите, поеду с Вами?

- Был бы очень рад.

Придерживая Голодева под руку, фон Штофф заторопился к виднеющейся неподалеку воздушной трассе. Барон довольно быстро замерз, а Голодев, казалось, и вовсе не замечал, что идет без шубы, с непокрытой головой.

Над трассой одиноко вертелось трехместное такси, видимо шофер знал о приеме у Чернышевых и надеялся, что кто-то будет добираться домой самостоятельно. Увидев две заснеженные фигуры, медленно бредущие в снегу, таксист мигом спланировал вниз. С тихим жужжанием двери поползли вверх, озябший барон ловко впрыгнул в салон, следом забрался Сергей.