Николай Леонов - Юрколлегия разыскивает...

Зотов закашлялся и огляделся.

– Нет, такой номер не пройдет. Хотите отвертеться? – Марина подтолкнула его к выходу из парка. – Марш на шоссе, там вы не сможете увильнуть.

– Бедная Россия, – Зотов поправил кашне и поднял подбородок, – только у нас в стране женщина – друг, товарищ и член профсоюза.

– Ага. Цитируете Семина. Прекрасно, но вам не отделаться шуточками, Михаил Алексеевич. Рассказывайте.

Зотов покорно склонил голову, вздохнул и сказал:

– Хорошо. – Он задумался, на его лице появилась мечтательная улыбка, он прищурился, и Марина увидела, что у Зотова длинные густые ресницы. – Мужчины какие-то странные, – заговорил он тихо и задушевно, – где соревнования в силе, ловкости и остроумии? Почему они не соблюдают условия игры? Почему не предлагают себя разгадать и понять? – Зотов посмотрел на Марину. – Продолжать?

Марина обиделась и не ответила. Они долго гуляли молча. Зотов умел молчать, он молчал легко и с удовольствием.

– После завтрака я еду в Москву, часа на два. Мне нужно заглянуть в магазины, – сказала Марина.

– Возьмете меня? – после паузы спросил Зотов. – Я с удовольствием погляжу на столицу и потолкаюсь в магазинах. Этот черно-белый пейзаж мне порядком надоел.

– С удовольствием, – ответила Марина.

– У меня к вам маленькая просьба... – Зотов замялся. – Я не хочу, чтобы наши друзья знали, что я напросился к вам в попутчики.

– Какие пустяки, – возразила Марина. – Вы, Михаил Алексеевич, не похожи на человека, которого беспокоит мнение окружающих.

– И тем не менее, если вам не трудно, за завтраком пригласите меня с собой. Договорились?

– Пожалуйста. – Марина взглянула на часы. – Кстати, мы опаздываем.

Они вошли в здание. На втором этаже Марина свернула к своему номеру, а Зотов стал подниматься на третий. Марина скинула шубку, сполоснула руки и тут же спустилась в столовую и увидела... Зотова, который заканчивал завтракать.

– Проспали или успели погулять? – спросил Семин, подвигая ей тарелку. – Сегодня отличная погода.

– Вы наблюдательный, – Марина переставила свой творог Миронову, – погода действительно хорошая, и я сейчас еду в Москву.

– Разрешите мне...

– Нет, – перебила Семина Марина, – вы вчера были невежливы и отказались меня проводить. За это сегодня будете наказаны. Сидите здесь и скучайте. Михаил Алексеевич, – сказала она громко, – будьте джентльменом, проводите даму в Москву.

– С удовольствием, – ответил Зотов. – Когда прикажете?

– Сразу после завтрака.

– Я тоже хочу быть джентльменом. – Миронов оглядел стол. – У нас равенство.

– Равенство – это скопление посредственностей в одном месте. – Семин выпил молоко залпом и отставил пустой стакан. – Я хочу в Москву, и я в Москву поеду. Если вы меня не возьмете в машину, я залезу в багажник. Я обиделся. – Он встал. – Я пошел одеваться и буду дежурить на улице. Вы от меня никуда не денетесь.

Марина рассмеялась и спросила у Миронова:

– Вам ясно, как Валентин Петрович понимает равноправие? Едете с нами?

– Нет, – актер покачал головой, – я не рожден для поединков. Вы, конечно, будете ходить по магазинам. Если вы купите рояль, то Михаил Алексеевич вам совершенно необходим. Валентин Петрович же сумеет соблазнить всех продавщиц, и вы получите помаду или чулки в дырочку...

– В дырочку уже не модно, Сергей Иванович.

– Вы берете меня добровольно? – спросил Семин и вышел из-за стола. – Если да, то я иду ловить такси. Михаил Алексеевич?

– Разрешает дама, – ответил Зотов.

– Ладно, поедете, – Марина оглядела Семина, – мы не злопамятны.

Как Марина ни торопилась, но раньше чем через час они выехать не смогли. Такси попалось старое, машина дребезжала, лязгала и ухала, скользила по мокрой дороге, ее заносило на поворотах, и водитель наклонялся в разные стороны, упирался ногами в педали и даже вставал, словно он управлял не машиной, а лошадью. Зотов сидел впереди и безучастно смотрел на дорогу. Семин, придерживая Марину за локоть, комментировал происходящее. Когда они наконец выехали на шоссе, дорогу преградил милицейский мотоцикл. Шофер тихо выругался и полез за правами.

– Что-нибудь случилось? – спросил Зотов.

– Да кто их знает, что я нарушил? – обреченно ответил шофер. – Может, подфарник горит, может, машина грязная. А может, так, плохое настроение у старшины. Разве угадаешь?

– Это точно. У милиции не отгадаешь, – согласился Семин.

Старшина оставил мотоцикл на дороге и подошел к машине.