Валерия Леман - Завещание ведьмы

– Есть в ее теле такой изгиб!..

Данная фраза стала своеобразным лейтмотивом первой части этого волнующего сна с эротической начинкой. Я, играя главную роль, одновременно где-то «за кадром» мучительно пытался вспомнить, откуда пришла фраза; я даже пытался обсудить это с капитаном Тюринским, который каждый раз появлялся рядом со мной «за кадром» по первому зову.

– Убей, не могу вспомнить, где я это читал! А ведь то была фраза из какого-то романа…

«Есть в теле ее такой изгиб…»

Капитан Тюринский бросил на меня мрачный взгляд, лихо опрокинул рюмку водки, икнул и произнес голосом преподавателя русского языка и литературы среднестатистической российской школы:

– Данная цитата взята из романа «Идиот» Федора Михайловича Достоевского – ее бесконечно повторял один из влюбленных героев.

– Капитан, ты меня просто поражаешь! – утер я слезу умиления. – Чтобы мент так разбирался в литературе…

Тут же передо мной вновь оказалась Ляля, небрежно запахивая крошечный халатик, который, казалось, и не может прикрыть все интересные изгибы ее тела. Она соблазнительно улыбалась мне кроваво-красным ртом и умопомрачительно манила к себе пальчиком.

– Ко мне… Иди ко мне… Ползи ко мне…

У меня кружилась голова, я полз из последних сил, срывая с себя одежду, задыхаясь, едва не плача, потому что передо мной была почти отвесная скала, покрытая вечным льдом.

Я не мог понять, куда могла деться Ляля с ее пальчиками-халатиками и откуда взялись эти снежные Альпы.

– Ляля! – крикнул я, задирая голову. – Ты где, Ляля?!

Она тут же нарисовалась: стояла, соблазнительно медленно стягивая с себя то ли халатик, то ли водолазный костюм, я уже слабо соображал, отчаянно карабкаясь по ледяной стене вверх – к ней, красавице, чтобы просто помочь ей снять мешающие шмотки.

– Ляля, я иду, лечу к тебе! Только, пожалуйста, никуда не исчезай!

Наверное, я сам накаркал беду: едва лишь произнес последние слова, так Ляля исчезла – надо мной была только отвесная голая ледяная скала.

– Помогите! – крикнул я.

Ответом мне был только свист ветра. Я был один в ледяном мраке гор.

– Помогите! – крикнул я из последних сил. – Кто-нибудь, сволочи! Помогите честному человеку!

Мой голос разносился эхом над сверкающими вершинами; я, не стесняясь, разрыдался, как малое дитя.

– Я такой одинокий и несчастный, меня никто не любит! – трагически повторял я, утирая слезы.

Рядом со мной уселся филин, внимательно изучая мое лицо.

– Ну, что уставился, чучело-мучело? Чего тебе от меня надо? – не слишком ласково поинтересовался я.

Филин ухнул, взмахнул крыльями и начал издавать пронзительные трели, от которых у меня тут же загудела голова.

– Замолкни ты, ради бога! – не выдержав, крикнул я.

И разом проснулся.

Мой сотовый разрывался от трелей звонка. Я потряс головой, окончательно пришел в себя и сложил два и два: я попросту уснул на диванчике после единственного бокала вина; сегодня вечером меня ждет незабываемое свидание («Моя душа предчувствием полна»); мой сотовый разрывается от звонков.

Откашлявшись, я ответил.

– Да!

– Добрый день, Ален. Ты не забыл, что я тебя жду?

Разумеется, это была Ляля – на данный момент женщина моей мечты, за которой я только что бесславно гонялся в своем дурацком сне.

– Как я могу забыть! – я постарался, чтобы в моем голосе зазвучали страстные нотки. – Я рву и мечу, а часы так медленно тикают.

Одновременно я бросил взгляд на часы, а вдруг мне давно пора быть у Ляли! Но нет – на часах около четырех, стало быть, я ничего не проспал.

– Вот и я думаю, – вздохнула в ответ Ляля, – все у меня готово, что еще делать – не знаю, так скучно сидеть одной. Может, перенесем время встречи?

– На сколько?

– На сейчас!

Разумеется, я с готовностью согласился. Первым делом подскочил к зеркалу, пригладил волосы и подмигнул себе: «Симпатяга!», после чего в один момент напялил чистые джинсы из сумки и чистый свитер бежевого цвета.

Через каких-то пять минут я был готов к труду и обороне. Все было при мне: шампанское, конфеты, розы и моя неистовая любовь. А где-то на периферии сознания волнующий тенор томно выводил рулады: «Моя душа предчувствием полна…»

Первая часть нашего свидания была похожа на какую-нибудь французскую мелодраму. Звучали песни Патрисии Каас (запись на компьютере), в волнующем полумраке за столом при свечах мы сидели с Лялей и произносили слова, фразы чуть хрипловатыми негромкими голосами, улыбаясь друг другу, любуясь друг другом.