Валерия Леман - Завещание ведьмы

Вот и все; мне не удалось обнаружить ничего, что хоть немного открыло бы для меня личность бабушки, сделало бы ее более реальной – никаких личных фотографий, музыки, видеосюжетов, одни рабочие тексты процветающей ведьмы-целительницы.

Зато из книжного шкафчика на меня смотрели потертые корешки толстых тетрадей. Я подумал, что найду время и обязательно проверю их: должны же где-нибудь быть личные фотографии бабули, ее дневники – ну хоть что-то, доказывающее, что Арина Ильинична Сорокина была человеком во плоти!

Я сладко зевнул и потянулся. Нет, что ни говори, а стоило соснуть еще пару часиков. Я поднялся и отправился в спальню.

Специально отмечу для любителей домашних животных: как только я улегся в кровать, кот Маврик тут же мирно пристроился у меня под бочком.

Казалось, едва я опустил голову на подушку, как тут же меня разбудил ровный гудок моего сотового. Я открыл глаза.

В окно светило неяркое зимнее солнце, а часы на стене мерно тикали, показывая, что время приближается к полудню. По всему выходило, что после кофейного утра в обществе Маврика и компьютера я проспал почти пять часов! Можно сказать, выспался на сутки вперед.

Я протянул руку за сотовым и ответил хрипловатым голосом:

– Слушаю.

– Наконец-то! Неужели все это время ты спал, великий Холмс?

Разумеется, то была прекрасная Ляля, и в ее голосе играли ехидные нотки. Я вспомнил наш вечер в «Розовом фламинго», в том числе ее отход, оставшийся для меня где-то «за кадром», стыдливо потупился и, ясное дело, не стал особенно удивляться и возмущаться, наоборот, постарался, чтобы мой голос звучал тепло и с любовью.

– Добрый день, красавица. А ты уже на ногах?

– Разумеется, с восьми утра. Ведь я – журналист по призванию и работаю в реальной газете, а не веду мифическое следствие.

Я вежливо рассмеялся.

– Вас понял. Спешу искренне покаяться и принести извинения, что не проводил вас вчера…

– Мы опять на «вы»?

Боже мой, и все-то ей надобно разъяснять!

– Не то чтобы на «вы», просто я перешел на высокий стиль: «Чуть свет уж на ногах! И я у ваших ног…»

– Обойдемся без стиля. Признаться, я проголодалась.

Красавица явно напрашивалась на повторное приглашение в кабак. Надо ли говорить, что я, едва пробудившись, отнюдь не ощущал голода? Кроме того, мне не пришлось по душе то, что эта девица слегка обнаглела.

Я холодно улыбнулся, пусть она и не могла меня видеть.

– Так время обеда, дорогая. Сходи домой, пообедай.

Она обиженно фыркнула. Впрочем, мой резкий переход от высокого стиля к грубой прозе немного образумил девушку.

– Между прочим, у меня есть некоторые факты по делу о трупе в красном уголке, – таинственно произнесла она. – Могу ими поделиться, за это – обед в «Розовом фламинго». Без спиртного! Просто – обед. Притом хочу отметить, что переговоры лучше провести в редакции: если моя информация покажется тебе интересной – отправимся обедать в кафе. Договорились?

Я вздохнул. Как же она быстро сообразила, что Ален Муар-Петрухин – страстный детектив-любитель, и загадка преступления не оставляет его в покое до полного раскрытия?

– Договорились. Только дай мне хотя бы полчаса – одеться и умыться.

– Даю!

И она томно рассмеялась, прежде чем дать отбой.

На самом деле собраться у меня получилось гораздо быстрее. Через двадцать минут, щурясь на ослепительном зимнем солнце, я шел по хрустящему снежку по направлению к редакции, размышляя, какие такие факты удалось разузнать Ляле. Заодно я постарался привести в порядок собственные мысли и данные, известные мне по делу на текущий момент.

Итак, одиннадцатого января вместе со мной в автобусе прибыл в Глухов Сергей Трофимов, отсидевший пять лет за убийство, которое он, судя по всему, не совершал. Парень ехал к родным пенатам, снедаемый желанием самостоятельно вычислить убийцу и, так сказать, восстановить справедливость. Неизвестно, чем он занимался по приезде (подозреваю – обмывал свой приезд), но утром двенадцатого января первым делом отправился в редакцию местной газеты и засел за подшивку пятилетней давности, судя по всему, искал публикации, каким-то образом связанные с тем убийством своего приятеля по кличке Америка.

Как сообщил мне под водочку капитан Тюринский, после первых допросов по горячим следам выяснилось, что двенадцатого января в редакции в нужный отрезок времени находилось всего двое человек: корректор и секретарь; затем подъехали водитель Вадик в компании с бывшим корреспондентом газеты, а ныне пенсионером Дмитрием Угловым, которые занесли в красный уголок мешок муки и тут же отбыли, толком не обратив внимания на сидящего за столом посетителя. По словам секретарши, лишь Вадик вяло поинтересовался, что за чудик читает старые газеты.