Анна Малышева - Дом у последнего фонаря

– Олег и Светлана. – Александра сунула телефон в карман и повернулась к Эрделю, молча созерцавшему могилу. – Почему не приехала Лиза?! Она так любила отца!

– А позвонить ей можно?

– Телефон выключен. Почему никто больше не пришел? Почему вдруг перенесли похороны? Случилось что-то очень серьезное.

Эрдель пожал плечами. Могильщик, выбросив окурок и собрав инструменты, поплелся к зданию конторы, белевшему вдали за облетевшими деревьями. Александра чувствовала себя абсолютно одинокой. Никому не было дела до случившегося. Женщина понимала, что Эрдель, пришедший из вежливости, вряд ли будет терзаться теми же вопросами, что она.

– Надо бы съездить к Светлане, – неуверенно произнесла Александра.

– Бог ты мой, зачем? – Эрдель, склонившись над могилой, читал надписи на лентах. – Я смотрю, многие отметились. Но никто не соизволил явиться лично.

Александра вдруг осознала, что адрес вдовы ей неизвестен. «Квартира где-то в Сокольниках… Иголка в стоге сена!»

– Тогда поедем на Яузский бульвар, – решила она. – Там живет Лиза. Я беспокоюсь за нее, понимаете?

– Не очень, – честно ответил Эрдель.

– Если отвезете, расскажу по дороге. – Видя, что мужчина колеблется, Александра, неожиданно для себя самой, схватила его за рукав пальто: – Мне нужно это рассказать! То, что я узнала в последние дни, просто душит меня!

– А вы уверены, что я должен это узнать? – Коллекционер не сводил с нее пристального взгляда.

– Да! У вас почти такой же молитвенник, как тот, что я пыталась продать вам. Вчера я изучила свой… Помните, я вам когда-то говорила, что из него вырезана заупокойная месса? Так вот, она нашлась. Постойте, это вас заинтересует! – Александра заметила раздраженное движение коллекционера. – Вырезанная месса оказалась из вашего молитвенника! Там Святая Жоанна. А в ваш молитвенник вшита моя месса, с Девой Марией.

Эрдель переменился в лице. Александра, дрожа всем телом, не то от волнения, не то от пронизывающего ветра, продолжала:

– Кто-то вырезал и переменил мессы. Я не знаю кто. Лыгин говорил, что не делал этого. И даже после всех обманов, которые вскрылись, я продолжаю ему верить. Если бы он сделал это, то не стал бы скрывать. И теперь, стоя возле его могилы, я повторяю: это явно сотворил не он. Молитвенник попал к нему уже испорченным. Угадайте, от кого Лыгин получил книгу?

– От… кого? – хрипло спросил Эрдель, загипнотизированный напором художницы.

– От Олега Буханкова. Да-да, от того, кто продал и вам порченый молитвенник. Олег мой старый знакомый, мы учились вместе в Питере, в Академии художеств. В ту пору не было парня тише и скромнее. Впрочем, я не знала его толком. Он поклялся мне, что «молитвенник Джейн Грей» – находка всей его жизни. Но Джейн Грей вовсе не нуждалась в католическом молитвеннике, так как была протестанткой. Это сразу пришло мне в голову, но он сумел меня переубедить. Впрочем, мне самой нравилось верить в эту выдумку. Олег лгал и не только в этом. Он явно САМ вырезал страницы в обоих молитвенниках и отдал книгу Лыгину уже в испорченном состоянии. Вашу книгу он попытался замаскировать под целую. Кто, кроме него, мог все это проделать?! Когда вы купили молитвенник?

Эрдель покрутил шеей, словно его душил шарф:

– Прошлым летом.

– Тогда же и Лыгин отдал мне молитвенник для продажи. Значит, Олег одновременно сбыл с рук обе книги…

– Но что за комедию он устроил с заупокойными мессами?! – воскликнул коллекционер. – Зачем ему надо было портить себе репутацию, рисковать ссорой со мной, с Лыгиным, с вами?!

– Не знаю… – устало проговорила Александра. – На этот вопрос может ответить только сам Олег. Но комедия, Евгений Игоревич, закончилась очень скверно. Месса со святой Жоанной обнаружилась на письменном столе Лыгина, на даче, вся испачканная кровью. Правда, не его собственной, а вороньей. Вскоре после этого погиб и сам Лыгин. Он приносил жертвы Бафомету, слышали о таком герметическом божестве?

Эрдель поднял руку, словно собираясь отгородиться, но тут же опустил ее:

– Что за история? Впервые слышу, чтобы Лыгин этим занимался!

– Это одна из историй, которые мне пришлось проглотить в последние дни. – Женщина взглянула на часы. – Одна из горьких пилюль, от которых меня уже выворачивает…

Произнеся эти слова, женщина вдруг запнулась. Она услышала отголосок какой-то дальней мысли, которую не успела толком осознать. Эрдель, успевший к тому моменту опомниться, воспользовался паузой: