Валерий Поволяев - Семейный отдых в Турции (сборник рассказов)

Панкратов же исчезнувшего приятеля не заметил. Он, закрыв глаза от предстоящего наслаждения, поднес стакан к носу и, сладко почмокивая, выпил мелкими глоточками до дна. Выдохнул. Медленно поставил стакан на стол. Вдруг неожиданно для себя ощутил, что его начало мутить. Панкратов подумал: "Ого! Очень крепкая жидкость, однако! Пожалуй, даже покрепче спирта будет!" Он надеялся, что его сейчас перестанет мутить, да не тут-то было - мутить не перестало, а, скорее, наоборот, и он, поискав глазами своего напарника, также вывалился за дверь дома. Панкратов знал, что туалет у Гидро находится на задах огорода, помчался туда, но домик с кокетливым сердечком был закрыт, и Панкратов побежал к себе домой, благо дом его находился недалеко.

А Гидро тем временем в туалете горестно размышлял о своей невезучести. Иногда заглядывал вниз и отмечал с немым изумлением, как из него вылетают радужные пузыри, крупные, как надувные шары, беззвучно уносясь вниз. Похоже, это был шампунь либо специальная жидкость для мытья чего-нибудь женского, чего у Наташки гораздо больше, чем у других баб. Кормовую часть она вон какую себе наела!

И как только он раньше не сообразил, что Наташка никогда на бутылку ликера не раскошелится - даже на день своего рождения, - не заложено это у неё в крови! И стреляный он воробей, Генрих Иванович Сидоркин, попался, как юный натуралист, перепутавший ужа с ежом.

А ведь он и по радио слышал как-то рассказ одного балабола про то, как некий Федя из городской подворотни хватанул шампуня из пластмассовой бутылки, и по телевизору в "Юморине" нечто подобное наблюдал, и в деревню к ним из Москвы милицейский полковник Валентин Борисович Белобородов приезжал, в клубе на колхозном собрании рассказывал про всякие казусы. Был у них в ментовке, оказывается, один капитан. Работал в аэропорту на досмотре багажа и очень любил обирать беззащитных пассажиров по части "огненной воды". А потом изъятым товаром пользовался...

Однажды этот капитан отнял у одной тетки бутылку с шампунем. Обвинил почтенную даму в том, что она в пластмассе провозит самогон, а самогон, как известно, является горючим материалом, запрещенным для перевозки в самолетах Аэрофлота. И так изворачивалась та тетка, и этак - ничего у неё не получилось, проводил её капитан в самолет без бутылки. Оставшись же один, он эту пластмассу незамедлительно оприходовал.

Еле-еле потом капитана откачала "скорая помощь".

Все это знал опытный Гидро, много раз слышал об этом, видел по телевизионному ящику - и все-таки попался. Тьфу! Это надо же так лопухнуться! Никогда ещё Гидро не чувствовал себя так паршиво, так униженно, как сейчас, никогда в жизни его так здорово ещё не мутило.

Он сидел над дырой в туалете, поглядывал под себя и со страхом отмечал, что радужные шары все продолжают и продолжают из него сыпаться. И становится их не меньше, а больше...

С его напарником Панкратовым тем временем происходило следующее. Хотя и находился дом Панкратова рядом, но до дома ещё добежать надо было. Бегун же из Панкратова известно какой: два шага сделает, на третьем уже ноги подкашиваются.

В общем, бежит Панкратов домой, за сердце хватается, хрипит, борода вся в цветной, розовой с белым, пене, пена все лезет и лезет из него, радужными пузырями вылезает даже из ноздрей. Панкратов сдирает её пальцами с бороды, стряхивает на землю, но это не помогает - пены становится все больше. Нет от неё спасенья... Стонет Панкратов, но бежит дальше.

Жена Панкратова как увидела своего муженька, так и сиганула через забор. И в лес умчалась - от греха подальше. Муж-то, получается, с ума сошел, пена вон как изо рта валит... Еле-еле потом несчастную женщину из-под медвежьего выворотня извлекли - она вообще хотела остаться в берлоге на зиму, чтобы не общаться с сумасшедшим мужем.

Добравшись до дома, Панкратов хватанул полную кружку воды - во рту здорово что-то начало припекать от ликера и изнурительного бега, - пена из него полезла пуще прежнего. Радужные пузыри хлопали один за другим, лопались прямо на ноздрях, пена появилась даже на ушах - похоже, полезла уже и оттуда. Перепугался Панкратов страшно - никогда ещё ликер не давал таких последствий.

Он выскочил за дверь и понесся в туалет. Но до "места назначения" не добежал - по дороге из него выбило целый фонтан жеваной, не успевшей перевариться наваги, воды и пены. Следом за первым приступом накатил второй, за вторым - третий, за третьим - четвертый, и так без остановки, пока он не загадил весь огород.