Томас Энгер - Мнимая смерть

В день похорон Хенриэтте Хагерюп, который пришелся на понедельник, на улице ясно, безоблачно и красиво. Хеннинг Юль почистил старый костюм, а теперь стоит и разглядывает свое отражение в зеркале. Он поправляет черный галстук, который ненавидит, и проводит пальцами по шрамам на лице.

Давно он на них не смотрел. Не смотрел по-настоящему. Но вот теперь Хеннинг видит их, и они больше не кажутся ему нормальными. Они глубоко вгрызлись в его кожу.

Хеннинг проветривает ванную, где все еще тепло и влажно после душа, который он принял полчаса назад. Пена для бритья и бритва лежат на раковине, еще не отмытой от мыла и волосков.

Перед тем как выйти на улицу, он проверяет, лежит ли в карманах все, что ему понадобится. «Самое главное, что тебе надо взять с собой, — это твоя голова», — говорил обычно Ярле Хегсет. Может, и так, думает Хеннинг, но и парочка вспомогательных средств не помешает. А сейчас ему может потребоваться острый ум, несмотря на то что он вволю пользовался им в последние дни. Хеннинг еще раз перебрал в голове все встречи и разговоры. Доктор Хельге и 6тиермес7 оказали ему бесценную помощь в собирании кусочков мозаики, но он не знает, достаточно ли этого.

Может быть, через пару часов он получит ответ.

Церковь района Рис с длинным нефом и сводчатыми окнами была построена в 1932 году. Когда Хеннинг подъезжает к ней на такси, уже бьют все три церковных колокола. Он выходит из машины и смешивается со скорбящими.

Хеннинг заходит внутрь и получает похоронную открытку, на которой написано имя Хенриэтте Хагерюп и изображено ее улыбающееся лицо. Он узнает фотографию. Она висела на алтаре перед колледжем почти неделю назад. Хеннинг помнит, как подумал, что Хенриэтте кажется умной девушкой. Ни с кем не встречаясь взглядом, он находит себе место в заднем ряду. Хеннинг не рассматривает своих соседей, он не хочет никого видеть и ни с кем разговаривать. Еще не время.

Панихида получилась красивой, содержательной, спокойной, печальной. Церковь наполняется монотонным голосом священника, лишь изредка раздается шмыганье носом и тихий плач. Хеннинг старается не думать о своем предыдущем походе в церковь, когда он в последний раз слышал, как плачут люди, потерявшие ребенка, но эти мысли остановить невозможно. Даже во время поминальной службы его преследует мелодия «Маленького друга».

Просидев на службе четверть часа, он поднимается и выходит. Настроение, запах старой церкви, звуки, одежда, лица — все отсылает его на два года назад, когда он сам сидел в церкви на первом ряду и размышлял, сможет ли когда-нибудь снова стать человеком, удастся ли собрать его из частей, на которые он распался.

Как мало изменилось с тех пор, думает он, выходя в проход. Хеннинг не может заставить себя думать о том, что находится там, внутри, и поджидает его, что еще не закончилось, что он не смог выпустить наружу. Но теперь, когда он знает, что голова его снова работает, этого не избежать. Мне не миновать этого, я должен сделать что-то с когтем в своей груди, с этими изматывающими часами, ритмично тикающими внутри меня, никогда не умолкающими, не позволяющими мне опуститься в спокойный ил и закрыть глаза с чувством выполненного долга.

Потому что я знаю, что я прав.

Выйдя на улицу и почувствовав на лице дуновение свежего ветра, он немного ослабляет галстук. Хеннинг отходит на несколько шагов от входа. Голос священника доносится до самых дверей. Садовник приводит в порядок могилу неподалеку. Хеннинг идет по траве между надгробными памятниками. Зеленая сочная трава коротко подстрижена, все растения ухожены.

Он огибает церковь и видит надгробные памятники, спускающиеся с холма ровными рядами, напоминающими зубы. Хеннинг спокойно идет между ними, размышляя о том, что давно не навещал Юнаса, но, как только замечает ее, отгоняет от себя эту мысль.

Анетте стоит перед прямоугольной ямой, вырытой в земле, в которую Хенриэтте Хагерюп опустят на веки вечные. Хеннинг чувствует, как после того, как он решает подойти к ней, по его телу пробегает ветерок беспокойства. Поблизости никого нет. Она одета в черную юбку и черный блейзер поверх черной блузки.

Анетте поворачивается, когда Хеннинг тихо подходит к ней сзади.

— Вы тоже не смогли там усидеть? — спрашивает она, улыбаясь.

— Привет, Анетте, — говорит он, встает рядом с ней и заглядывает в яму.

— Ненавижу похороны, — начинает она. — Мне кажется, лучше проститься вот так, здесь, до того как начнется сумасшествие.