Томас Энгер - Мнимая смерть

— Очень вовремя, — ехидно произносит она. Хеннинг пропускает ее слова мимо ушей, проходит на кухню и открывает холодильник. Раздается звон. Он знает, что для нее это самый сладкий звук. Он разбирает остальные пакеты — молоко, сыр, сахар, хлеб и так далее, — украдкой бросая взгляды на маму. Она выглядит так же, как всегда, одета в пожелтевшие от дыма брюки, которые когда-то были белыми, пожелтевшую от дыма блузку, которая когда-то была кремовой, а сверху она набросила коричневую вязаную кофту, потому что в квартире холодно. А холодно оттого, что она проветривает. Спасибо, Господи, что она проветривает.

— Как дела? — спрашивает он.

— Плохо.

— Да? Есть новости?

— Новости?

Она фыркает. Надо было мне перед приходом дважды перечитать ее историю болезни, думает он, улыбаясь про себя.

По радио идет дискуссионная программа. Хеннинг успевает сообразить, не прекращая распаковывать купленные продукты, что мама слушает программу новостей в 17:30. Он не должен был бы удивиться, услышав голос Ивера Гундерсена, но все-таки Хеннинг ощущает возбуждение. Он слушает ведущего: «Итак, Ивер Гундерсен, именно вы сегодня распутали это непростое дело, как вы думаете, каковы будут его последствия? Возрастет ли внимание норвежского общества к законам шариата после случившегося?» — «Нет, Андреас, не думаю. Я думаю, большинство из нас понимает, что эти законы не станут доминировать в нашей жизни вне зависимости от того, сколько мусульман приедет в страну. Возможно, случившееся поможет нам лучше понять, что на самом деле представляет из себя шариат. А это, как мне кажется, пойдет на пользу нам всем».

Молодец, думает Хеннинг. Он собирается попросить маму уменьшить громкость приемника, но знает, что она этого не сделает, поэтому просто пытается заблокировать звук в своем сознании. Он стоит и смотрит, как она пытается открыть крышку одной из бутылок «Святого Халлварда», но у нее не получается. Хеннинг берет у нее бутылку. Через наносекунду он откручивает крышку. Он достает из шкафчика в кухне рюмку и ставит перед ней. Наливай сама, думает Хеннинг. Он замечает, как у нее трясутся руки, как она расплескивает напиток. О черт, как же у нее трясутся руки.

Хеннинга переполняет смесь сочувствия и злости. Он вздыхает, видя, как мама делает первый большой глоток. Она прикрывает глаза, и Хеннинг замечает, как тягучая жидкость прогревает ее горло, а потом грудь. И он почти уверен, что это лучший момент, пережитый ею за сегодняшний день, а может, и за несколько дней.

Ведущий меняет тему: «Министр юстиции Трине Юль-Осмундсен снова в центре внимания».

Мама увеличивает громкость. Ему остается только взывать о помощи. «Она предлагает ограничить право автоматического обжалования приговоров суда, если суд назначил подсудимому наказание более двух лет тюрьмы. Скорее всего, она делает это для увеличения эффективности работы судов. Однако оппозиция восприняла предложение министра крайне негативно. Сегодня с нами в студии Карианне Ларсосен, представляющая Левую партию, которая считает, что…»

Она делает тише. Спасибо, произносит Хеннинг про себя.

— Журналюги хреновы, — бормочет она. Хеннинг на мгновение замирает, собираясь повернуться к ней и что-то сказать. Но передумывает. Это бесполезно. Не прилагая усилий, он закрывает холодильник и оглядывается по сторонам. Пол усеян крошками и пеплом. Везде. Даже из кухни ему видна пыль на телевизоре. Гостиная с холщовыми обоями на стенах, где стоят коричневый трехместный диван, антистрессовое кресло с подножкой и темно-коричневый столик, кажется прибранной, но он знает, что делается под столом, на красном персидском ковре, под диваном и под тумбочкой для телевизора.

Сначала из шкафа в прихожей Хеннинг достает пылесос и включает его. Быстро проходит прихожую, узкую ванную, спальню и переходит в гостиную. Он собирается сменить насадку пылесоса, чтобы вычистить пол у камина, как вдруг взгляд его падает на серо-белую каминную полку.

Она уставлена фотографиями. Хеннинг видел их сотни раз. Здесь стоят фотографии мамы, когда она еще была мамой, свадебный снимок родителей, портрет Трине, фото со свадьбы Трине и Пола Фредрика, фотография с каменистого пляжа у дачи, на которой маленькие Трине и Хеннинг запечатлены вместе.

И он видит портрет Юнаса.

Он берет его в руки и разглядывает. Юнас улыбается фотографу. Снято незадолго до Рождества, потому что за светлыми кудряшками на стене на зеленой полоске шелка висят рождественские открытки. Вместо того чтобы расставлять открытки на полке или на столе, они подвешивали их при помощи скрепок на зеленую полоску шелка, и у них получалась открыточная елка.