Томас Энгер - Мнимая смерть

Анетте делает еще шаг вперед. Она тоже промокла насквозь. Хеннинг с интересом думает о том, что заставило ее вернуться. Любопытство он может понять, но к чему такие сенсационные признания?

Ну конечно. Чтобы прояснить картину в целом. Если бы Ингвиль убила своего мужа за то, что он занимался сексом с Хенриэтте, то правда, которая позже все равно вышла бы наружу, полностью раздавила бы ее. Как можно продолжать жить, когда знаешь, что твой собственный сын убил не ту женщину, и когда ты убила собственного мужа за то, что он внес сумасшедшую путаницу в жизнь твоего сына?

Ингвиль выглядит как сдувшийся воздушный шар. Плечи наклонились вперед, спина согнулась, глаза опухли. Хеннинг смотрит на Анетте. Она намного умнее, чем он думал.

— Я устала, Ингвиль, — продолжает Анетте. — Этого не должно было произойти. Просто это случилось. Я довольно долго вынашивала идею, написала неплохую сюжетную линию и хотела показать ее Ингве. Я знала, что он помог Хенриэтте договориться об опционе с «Коррект КиноКомпанией», и подумала, что, возможно, он и мне посодействует. Мы выпили пива, не стану отрицать, но мы поговорили в его кабинете, и…

— Анетте, не…

Ингве закрывает глаза. Анетте поднимает руки.

— Нет, больше я ничего не расскажу. Я просто хочу попросить прощения. За все, что я вам сделала. Если бы я знала, к чему это приведет, то…

Она собирается закончить предложение, но внезапно замолкает. Она тоже плачет. Анетте подходит к Ингвиль, склоняется к ней, кладет ладонь ей на спину, и в тот же момент Ингвиль резко выбрасывает руку вперед, Хеннинг замечает это движение, но слишком поздно, ее мобильник уже приближается к Анетте, касается ее шеи, з-з-з-з-з-з-з, Анетте получает удар, отправляющий ее прямиком на траву, Хеннинг собирается броситься к Ингвиль, чтобы остановить ее, чтобы не позволить ярости вновь овладеть ею и вылиться на этот раз на Анетте, лежащую без сознания лицом вниз на траве. Но в этот момент Ингвиль встает с поднятыми вверх руками. Она ничего не говорит, только смотрит отсутствующим взглядом и выпускает из рук мобильный телефон. Он падает на землю рядом с Анетте.

— Теперь можете вызывать полицию, — тихо говорит ему Ингвиль. Взгляд у нее пустой, затуманенный. Хеннинг долго стоит и смотрит на нее, после чего достает из кармана мокрого пиджака свой телефон, смахивает влагу с дисплея и видит, что аппарат по-прежнему работает.

И тогда он звонит Бьярне Брогеланду.

Брогеланд довольно быстро прибывает в сопровождении целой своры полицейских. Хеннинг узнает Эллу Сандланд. Он бы не удивился, если бы увидел верзилу Арильда Йерстада, входящего из машины и почесывающего бороду, но тот не приехал. Пиа Неклебю тоже нет.

Полицейские быстро приступают к работе в палатке. Сандланд занимается Ингвиль. Кто-то начал откапывать Ингве. Двое мужчин в форме работников скорой помощи помогают Анетте. Брогеланд подходит к Хеннингу и поднимает брови.

— У тебя хорошее чутье, Юль, этого не отнимешь, — говорит он, опуская руку на плечо Хеннингу. Тот не привык получать комплименты и не любит, когда его хвалят, поэтому в ответ только бормочет спасибо. Хеннинг ощупывает свою одежду, плотно прилипшую к телу, отделяет от него рубашку и брюки.

— Никуда не уходи, — произносит Брогеланд. — Мы должны выяснить, как все было, и на этот раз мы будем говорить не по телефону.

Брогеланд улыбается.

— Я только выйду на воздух, — произносит Хеннинг.

Когда он выходит из палатки, оказывается, что дождь уже кончился. Дует холодный ветер. Он не отдавал себе отчета, что щеки его разгорелись, но леденящий бриз приятно касается влажного разгоряченного лица. Сейчас я простужусь, думает Хеннинг. Он промок до нитки. Но, черт возьми, какое это имеет значение.

Хеннинг достает из кармана мобильный телефон и набирает номер Ивера Гундерсена. Тот быстро отвечает.

— Привет, Ивер, это я, — говорит он.

— Привет.

Гундерсен еще ничего не знает, думает Хеннинг.

— Ты на работе?

— Да.

— Сидишь перед компом?

— Ну да.

— Хочешь сенсацию?

На другом конце провода становится тихо.

— Сенсацию?

— Ага. Сенсацию. Да или нет. Если нет, то я позвоню кому-нибудь другому.

Хеннинг слышит, как Ивер шевелит мозгами.

— Нет, то есть я хотел сказать да. Да, конечно, я хочу сенсацию. Но что, черт возьми… э-э… что происходит?

Хеннинг втягивает носом солидную дозу северного ветра. Прекрасно.

— Условия ставлю я. Ты можешь задавать сколько угодно вопросов по поводу моего рассказа, но не спрашивай, почему я решил предать это гласности таким способом. Понятно?