– Кто-нибудь знает, что ты ко мне обращалась?
– Знают многие. Папаша, например…
– Огородников, – мрачно кивнул я. – А еще Матвей Гановер. Который Хлыщ. И, скорее всего, еще человек десять… Кто-нибудь из них мог узнать мой адрес, телефон или мое имя?
– Эти знали.
«Знали» – значит, имеются в виду те двое, что пытались ее убить.
– Точно все?
– Точно. Это были мой личный шофер и телохранитель. Сотовых у них нет, а ночью они были у меня на виду. И отлучиться не могли. Да и не рассчитывали они…
– На твою крутость, – мрачно усмехнулся я. – Сейчас мы поедем ко мне домой. Потому что господин Глебов… кажется, Андрей Анатольевич, который старший помощник прокурора и одновременно один из учредителей твоего массажного салона, уже знает, что ты выжила и скорее всего прямо сейчас сюда пробирается твой муж… или отец, или брат. Или все мужское население твоей «семьи». Поняла?
– Поняла, – ответила она, – сейчас переоденусь.
Я отвернулся и только теперь заметил, что все время нашего разговора за нами следили два маленьких блестящих глаза – старушка, утопающая в груде покрывал и одеял, которую я принял за неодушевленный предмет, не мигая, следила за нами, и в глазах ее сиял неприкрытый интерес и любопытство.
– Простите, – сглотнув, сказал я.
– А ничего, – уверила старушка, чуть-чуть высовываясь из-под многочисленных одеял. – Это ж жизнь… – и тут же уверила: – Никому ничего не скажу!
Я подумал о многочисленных сериалах, которые скрашивали ее существование, и понял, что реальное жизненное происшествие только придало бабусе воли к жизни – оно было интересным и всколыхнуло ее застоявшуюся кровь. А скажет о происшедшем она только своим старушкам-соседкам, да и то не раньше, чем выйдет из больницы.
– Тогда спасибо. – ответил я.
Тут вернулся внучек, торжественно держа действительно большую коробку конфет и переводя дыхание – кажется, очень торопился.
– Вот, – сказал он, – пятьдесят пять рублей. – И протянул мне сдачу.
– Бабуля, – обернулся я, – простите, имени не знаю.
– Анна Андреевна, – простенько и со вкусом представилась она.
– Анна Андреевна, проследите, пожалуйста, чтобы на оставшиеся сорок пять рублей ваш внук купил вам фруктов или конфет – в общем, чего пожелаете. Еще раз спасибо.
Улыбающаяся уголками рта Валентина дотронулась до моего плеча, давая знать, что уже облачена в измятую, испачканную кровью, но наиболее приличную из имеющихся на данный момент одежду, и что готова отправляться.
Взяв у оторопевшего внучка коробку конфет, я вышел в коридор вместе со слегка качающейся «Наташей», и, встретив дежурную медсестру, которая, оказывается, все это время не отходила от помещения, сообщил ей, что мы немедленно уезжаем, причем попросил вернуть мне мою визитную карточку.
Карточку она тут же вернула, а слабые попытки нас не отпустить без разрешения главврача были прерваны кратким и эффектным ударом – то есть коробкой конфет «в знак благодарности для всего коллектива Второй Советской больницы!»
Мы почти бегом спустились на улицу, я усадил, вернее, уложил мадам публичного дома на заднее сиденье с приказом не вставать и не высовываться, и спешно завел мотор.
Тварь моя четырехколесная загудела, задрожала и запыхтела, при всем этом еще и не переставая мерзко тарахтеть, и мы дали старт.
Отъезжая, в зеркале заднего обзора я увидел буквально подлетающие к больнице две машины – черную «Волгу» и джип «Landrover».
Несомненно, мы опередили тех, кто приехал на этом транспорте, и я практически не сомневался в определении целей и мотивов людей, приехавших «навестить» Мадам Наташу, а потому все же рисковал, задерживаясь здесь сверх необходимости – но, специально объезжая их по дуге с выездом на шоссе, я прочел вслух и запомнил номера, велев «Наташе» записать их сразу же по приезде.
Мы отъехали на три квартала, когда через все то же незаменимое зеркало заднего обзора я заметил прочно приклеившуюся к моему следу вишневого окраса «девятку», стекла которой внаглую зеркальничали, а водитель явно пытался не отстать, одновременно оставаясь незамеченным.
– Валентина, – не поворачиваясь, спросил я, – ты не подскажешь, кто бы мог преследовать нас на вишневой «девятке»?
– Нет, – медленно ответила она, – Мои отечественных машин не любят. Хлыщевские тем более. Это как визитная карточка.
– Значит, за нами следит ФСБ или частная подпольная организация любителей руководительниц публичных домов… или их ненавистников.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу