Виктор Пронин - Чисто женская логика

Но женщину это не смутило.

Может быть, она просто не знала, куда идет?

Нет, знала, потому что ни секунды не сомневалась, куда ей свернуть. В новом месте человек обязательно замнется, посмотрит в одну сторону, в другую, подождет — не появится ли жилец, который подскажет, посоветует... Нет, никаких колебаний у женщины не было. Она раскрыла зонтик и легкой походкой, не бегом, нет, быстрым шагом свернула направо.

А чего ей там делать-то?

Нечего ей там делать. Все равно придется свернуть еще раз направо и еще раз, чтобы все-таки выйти к автобусной остановке. Время-то позднее, да и погода не для прогулок, чтобы идти целый автобусный пролет.

Хотя нет, все правильно... Там же стояла машина с зажженными подфарниками.

Ждал ли ее там кто-нибудь? Может быть. А почему ждал? Почему вместе с ней не вошел в дом? Касатонова стояла на балконе достаточно долго, около часа. Да, она продрогла, вошла в квартиру, взяла свитер, снова вышла на балкон, баночка из под каких-то консервов чуть ли не доверху была полна окурков. Чтобы столько окурков... Это больше часа. И все это время кто-то ее ждал?

Вряд ли.

Скорее всего, никто ее не ждал. Машина стояла пустая. Никто не будет женщину ждать так долго в машине под дождем. Мужик проедет двести метров и зайдет в кафешку, выпьет кофе, пива, посидит в тепле, выкурит сигаретку, перебросится словом... Нет, он не будет ждать ее так долго. Если в этом нет какого-то злого умысла, — подвела итог своим рассуждениям Касатонова.

И в этот момент зазвонил телефон.

— Слушаю! — сказала она.

Звонил Гордюхин.

— Екатерина Сергеевна? Здравствуете. Гордюхин моя фамилия. Участковым работаю.

— До сих пор?

— Пока терпят... Я вот чего... Мы тут снова были на месте преступления, снова осматривали, искали.

— Нашли?

— Честно говоря, результат тот же... Кто-то очень хорошо поработал до нас.

Кстати... Вашего фотоаппарата я там тоже не нашел. Когда мы уходили, он оставался на полке.

— Может, слесарь спер?

— Да не должен, он вроде ничего мужик.

— Потому и спер, — с преувеличенной уверенностью сказала Касатонова. — Когда будете у него обыск проводить, я согласна быть понятой. У меня хороший опыт.

— Признавайтесь — прихватили свой фотоаппарат?

— Не оставлять же мне его в квартире, залитой кровью невинной жертвы.

— А я уж было забеспокоился, — Гордюхин облегченно перевел дух. — Вроде взял, а не вернул. Ладно, обошлось и хорошо.

— Эти снимки вам вряд ли понадобятся? — Касатонова придала своему голосу сложную интонацию, нечто между вопросом и утверждением, но Гордюхин ответил легко, не задумываясь.

— Да, эксперт был со своим сверхмощным аппаратом. Думаю, он сумел ухватить больше подробностей, чем ваша мыльница. Я ведь и снимал только потому, что не был уверен, что они с фотографом приедут. А раз прибыли в полном комплекте, то все и уладилось. Как впечатления? Вы ведь впервые исполняли обязанности понятой?

— Крутовато для первого раза, но ничего... Спала нормально. Уже есть успехи?

— Какие успехи, — безнадежно проговорил Гордюхин, и Касатонова, кажется, даже увидела, как он, сидя в своем кабинете, махнул рукой. — Следов никаких, зацепок нет, сам никто с повинной не пришел. Остается одно — искать, как говорится, умозрительно — не было ли врагов, не угрожал ли кто, не пытался ли совершить убийство до этого случая... Ну, и так далее. Среди своих искать надо — знакомые, приятели, соратники, сотрудники.

— Женщины, — подсказала Касатонова.

— Вы имеете в виду образцовую уборку? Вряд ли... У женщин, как мне кажется, другой способ сведения счетов. И потом тут не месть, тут другое... — Передел собственности?

— Что-то в этом роде. На фабрике надо искать концы.

— То есть заказное убийство?

— Екатерина Сергеевна, — усмехнулся Гордюхин. — Где вы набрались таких слов? Как вам удается произносить их столь легко и непосредственно? Вы побыли два часа понятой, а кажется, всю жизнь проработали в уголовном розыске.

— А знаете, Николай Степанович, если неделю посидеть у телевизора и посмотреть криминальную хронику... И все. Этого вполне достаточно. А ведь есть еще последние известия, репортажи из мест заключения, интервью со следователями, документальные фильмы, художественные сериалы, если, конечно, их можно назвать художественными... Кто-то настойчиво и целеустремленно готовит народонаселение России к криминальной жизни... Вам не кажется?

— Я уверен, что народонаселение России к этой криминальной жизни давно подготовлено и, кажется, даже забыло, что бывает жизнь другая — спокойная, доверчивая, благожелательная... Хотите цифру, Екатерина Сергеевна?