Николай Лучинин - Будни прокурора

Разговор с Лавровым как бы встряхнул Глебова. Он почувствовал прилив здоровой энергии.

«Шерлок Холмс, конечно, из меня не получится, но видеть и понимать такие простые вещи, о которых говорил прокурор, я могу и обязан. Это доступно каждому, — размышлял он, внимательно разглядывая в лупу кусочки каменного угля на железной полуоси. — Надо будет сказать Романову, что обладателя этой железки следует искать прежде всего в тех дворах, где есть каменный уголь…»

Сложив вещественные доказательства в шкаф, Глебов оставил на столе лишь куски газеты, которые решил сегодня же направить на экспертизу, и полуось.

Когда Орешкина пригласили в горком партии и ознакомили с представлением прокурора, он заявил:

— Вот видите, стоило мне написать на прокурора письмо в горком, как он тут же написал представление на меня. Это со стороны Лаврова ни больше, ни меньше, как зажим критики. Я думаю, горком поймет, что за человек этот прокурор. Он все время ко мне придирается, его придирки мешают работать. Я двадцать пятый год работаю, со многими прокурорами работал, но таких взаимоотношений у меня не было ни с одним. Я отрицаю факты, указанные в представлении Лаврова, — продолжал Орешкин. — Он необъективно оценил нашу работу. Если эти факты в действительности имели место, то почему он мне о них ничего не говорил при проверке? Я настаиваю на вторичной, объективной проверке и не прокурорами, а работниками горкома. Меня тут знают ие меньше, чем Лаврова.

— Вы полностью опровергаете представление прокурора или, может быть, не согласны лишь с отдельными фактами? — спросил Орешкина заведующий отделом горкома.

— Я категорически отрицаю все эти факты! Комиссия горкома может легко убедиться в том, что я прав.

— Хорошо. Я поддержу вашу просьбу, но должен вас предупредить, что предложу ввести в состав комиссии горкома и товарища Лаврова, и других работников прокуратуры.

Орешкин, красный от негодования, заявил:

— Тогда какой смысл в перепроверке? Они, конечно, будут всячески изворачиваться, лишь бы не признать, что написали чепуху.

— Вы немного подождите, я зайду к товарищу Давыдову.

Заведующий отделом ушел. Орешкин остался в кабинете, затем вышел в коридор, нервничая, расхаживал по нему и обдумывал, какие ему принять меры, чтобы опровергнуть материалы, представленные прокурором. Свой гнев он перенес с прокурора на подчиненных, которые, как он считал, оказались разинями и дали возможность прокурору рыться, где не следует. И Орешкин твердо решил, что, когда кончится проверка, он разберется, кто из его работников вошел в контакт с прокурором. Таким работникам не будет места в горотделе!..

Вернувшись, заведующий отделом сообщил Орешкину:

— Завтра комиссия горкома займется проверкой фактов, изложенных в представлении прокурора. Она проверит и состояние воспитательной работы в горотделе. В комиссию войдут пять товарищей: два работника горкома партии и трое из прокуратуры.

— Опять из прокуратуры? Я же говорил… — начал было Орешкин, но заведующий отделом перебил его:

— У горкома нет оснований не доверять работникам прокуратуры.

— А я не доверяю Лаврову!

— Но ведь в комиссии будут и работники горкома. Вместе с вами и с прокурорами они сумеют во всем объективно разобраться.

Орешкин вышел из кабинета недовольный.

В течение нескольких дней комиссия горкома партии проверяла работу милиции и убедилась в объективности и правильности выводов прокурора.

На очередном заседании бюро рассматривался вопрос о работе товарища Орешкина. Члены бюро говорили о том, что Орешкин плохо руководит горотделом милиции, допускает нарушения законности.

Орешкин сидел красный, потный.

— Мне осталось четырнадцать месяцев до получения пенсии, — сказал он. — Я прошу дать мне возможность уйти на пенсию с этой должности. Я хочу…

— Нет, товарищ Орешкин, мы не можем в данном случае исходить только из ваших личных интересов, — сказал Давыдов. — Работу милиции необходимо налаживать немедленно, а вы, как это показало обследование, не сумеете с этим справиться.

Бюро горкома единодушно приняло решение об освобождении товарища Орешкина от должности начальника городского отдела милиции, так как он не обеспечивал руководства горотдела милиции и нарушал советскую законность.

Через несколько дней Давыдов позвонил Лаврову и пригласил его к себе. В кабинете секретарь был не один. Поздоровавшись с прокурором, секретарь горкома партии, улыбаясь, произнес: