Виктор Пронин - Высшая мера

Все свои покупки он сложил в кожаную сумку, подаренную недавно замами с уймой бутылок водки - только пей, дорогой ты наш, только пей и не останавливайся. Задернув «молнию», надежную медную «молнию», Апыхтин поставил сумку сзади на пол, у сиденья, чтобы случайный человек, заглянув в машину, не увидел бы ее, не соблазнился. Кто знает, может быть, в его воспаленном мозгу возникнут пачки долларов, которые лежат в этой сумке, кто знает?

И эту дикую возможность предусмотрел Апыхтин, и об этом подумал.

Как бы Юферев ни относился к Кандаурову, но, когда тот погиб в собственной машине от пуль неизвестных убийц, следователь с болезненной остротой почувствовал если не одиночество, то какую-то опустошенность. Все-таки их было двое, они помогали друг другу в поисках банды, и были, были у них успехи, шли они правильным путем; и не будь этого кошмарного расстрела, может быть, преступники уже сидели бы в следственном изоляторе и смотрели на мир из клетки, сваренной из арматурных стержней.

Что оставил ему Кандауров после смерти?

Кое-что оставил - бармена и официанта, которые хорошо рассмотрели убийц в тот роковой вечер. Осталась Серкова, которая тоже видела убийц. Остались деньги, новенькие купюры, номера которых шли один за другим, деньги из одной пачки, из одного банка.

Этот банк назывался «Феникс».

Именно это обстоятельство все больше занимало Юферева. Не могло быть случайным то, что убийцы расплачивались деньгами, побывавшими в «Фениксе». Даже если это обстоятельство в конце концов окажется случайным, все равно необходимо выяснить все подробности.

Что-то здесь было, какая-то ускользающая закономерность проступала в разрозненных фактах. Опять же этот странноватый Апыхтин, который звонит неизвестно откуда, прячется и явно что-то затевает.

Что он задумал?

Когда Юферев установил, что Апыхтин звонил из Москвы, хотя утверждал, что все еще на Кипре, когда понял, что Апыхтин звонил с соседней улицы, а не из Москвы, как утверждал, он насторожился.

Опыт подсказывал Юфереву - назревают события.

В ближайшие дни что-то произойдет, что-то случится.

И Юферев отправился в банк.

Без восторга его там принимали, сдержанно, как бы терпя и даже сочувствуя. Кровавые события в квартире Апыхтина отдалились, сгладились временем, сам он не угнетал своим присутствием, и отлаженная банковская машина спокойно катилась по накатанным рельсам. Кандауров перед смертью успел припугнуть кое-кого из должников, и они послушно принесли последние свои сбережения, отменив и зарплаты, и премии, но, естественно, не отказавшись от путешествий в экзотические страны, манящие порочными наслаждениями и запретными искушениями.

Юферев терпел.

Уже не трогали его усмешечки за спиной, недоуменные пожимания плечами.

«Ничего, ребята, ничего, - бормотал он про себя. - Вы делаете деньги, я делаю дело».

На этот раз он даже не позвонил, взял да и пришел, как снег на голову. Заглянул в приемную - секретарша оказалась на месте. На него посмотрела досадливо, с натянутой улыбочкой, передвинула на столе бумажки, показывая, как занята, какая напряженная работа идет в банке. Такие приемчики на Юферева уже не действовали. Только улыбка его сделалась чуть шире и радостнее просто нормальной улыбки.

- Здравствуйте, - сказал он громко, утверждаясь самим приветствием.

- А, это вы… Очень приятно, Александр Леонидович. Вы договаривались с руководством?

- О чем?

- Может быть, надо было подготовить какие-то документы, а кроме того…

- Не договаривался.

- Решили просто так?

- Да, как снег на голову.

- Тогда я должна доложить…

- Да не надо обо мне докладывать. Не привык я, чтобы докладывали обо мне. - Продолжая бормотать, он шагнул к двери, как бы невзначай, неловким движением отодвинув Аллу Петровну в сторону, раскрыл одну дверь, толкнул от себя вторую и оказался в апыхтинском кабинете. - Здравствуйте! - сказал он так же громко.

- А, это вы, - повторил Басаргин слова секретарши. - Рад вас видеть. Проходите. - Не поднимаясь, Басаргин вяловато пожал Юфереву руку, захлопнул какую-то папку и сунул ее в ящик.

- Помешал важной работе? - спросил Юферев уважительно.

- Не то чтобы помешали… Работа не волк, - усмехнулся Басаргин, давая понять, что да, действительно помешал, но он готов простить, стерпеть, отмаяться. - Есть новости?

- Будут.

- Понял, - кивнул Басаргин с некоторой снисходительностью. Дескать, как же не понять, прекрасно понимаем и сочувствуем вашим бесконечным хлопотам. - Готов ответить на ваши вопросы.