Виктор Пронин - Высшая мера

- Так и сказал - ни в коем случае?

- Вроде того.

- Как же он все-таки вышел на вас?

- Даже не знаю. - Вахромеев подумал, помолчал. - Есть несколько человек, два, может, три, которые знают, что нам можно предложить такую работу. Наверное, он и с ними не говорил в открытую. Они болтанули что-нибудь приблизительное, он услышал, намотал на ус, навел справки… Очень осторожный тип, ну просто до идиотизма. Моя фамилия встречается нечасто, позвонил в справочное бюро… Ну и так далее. Я спрашивал у своих ребят - кто-нибудь интересовался мною? Никто не интересовался. Какие-то у него есть выходы на братву, с кем-то из наших он общается.

- Долларами расплатился?

- И рублями, и долларами.

- Деньги новые?

- В казенной упаковке.

- Доллары тоже в упаковке?

- Да, все деньги были новые. Одна серия, номера подряд. Как из банка.

- Это я уже понял, - проговорил Апыхтин скорее для себя. - Теперь вот еще что… Как вам удалось пройти в квартиру?

- Женщина одна помогла… Сказала, что телеграмму принесла. И баба, дура, открыла.

- Ты кого убивал?

- Не надо об этом… Тебя интересовал заказчик, я о нем рассказал, что знал.

- Кого убивал?

- Слушай, отвали… Об этом не говорят.

- Кого убивал?

- Ладно, пусть по-твоему… Пацана.

- Сопротивлялся?

- Да, он сразу все понял. Баба позже сообразила, но до нее тоже дошло… Чуть позже.

- Что-то предлагала? Просила?

- Не успела. Я обхватил ее сзади за горло и вот той штуковиной, которая у тебя в сумке… И отбросил подальше, чтобы не испачкаться.

- Не испачкался?

- Да ладно тебе.

- Ты же говорил, что пацана убил, а не бабу.

- Пацан дергался, сопротивлялся… Я его той самой книгой по голове… Он затих. Остальное братишка доделал.

- Чем?

- Не знаю.

- Чем? - негромко, все с тем же выражением повторил Апыхтин.

- У него другой инструмент… Штырь какой-то. Ну так что, отпускаешь?

- Нет, - сказал Апыхтин.

- Ты же обещал!

- Я врал.

- Ни фига себе…

- Значит, вот что я тебе скажу… Вы с братишкой убили мою жену и моего сына. Понял? Вы убили мою жену и моего сына. Такие дела, старичок. - Апыхтин вздохнул, оглянулся по сторонам. - Такие дела.

- Кончать будешь?

- Надо, старик.

- Ты же обещал…

- Говорю же - врал. А что посоветуешь? Как мне дальше жить?

- Откуплюсь. Бери все, что у меня есть. Хочешь?

- А что у тебя есть?

- Пятьдесят тысяч.

- Здесь, в доме?

- Да.

- Сгорят вместе с тобой.

- Слушай, договоримся! Бери все деньги и уходи. Наутро я исчезаю из города… Навсегда. Ты никогда меня не увидишь и ничего обо мне не услышишь.

- А браток?

- И о нем ничего не услышишь. Пятьдесят тысяч неплохие деньги, бери их, а?

Апыхтин поднялся в раздумье, подошел к газовой трубе, повернул ручной краник и, убедившись, что газ идет хорошо, с сильным шипением, снова закрыл. Вынул из сумки еще две свечи, расставил их в разных концах комнаты. Медленно, вроде в раздумье - брать деньги или не брать деньги, - зажег все три свечи. Все делал надежно, чтобы не произошло никаких случайностей. Действительно - вдруг одна свеча погаснет по каким-то необъяснимым причинам, вдруг две погаснут, зато третья воспламенит скопившийся газ.

- Ну?! - истерично закричал Вахромеев. - Берешь деньги?

- Подумать надо, старик, надо хорошо подумать. - Апыхтин подошел к окну. Увидев, что один шпингалет не закрыт, он с силой вогнал его в гнездо и повернул в сторону - опять же, чтобы избежать случайностей. Теперь маленькая щель между рамой и окном исчезла. Так же, не торопясь, он осмотрел второе окно и тоже закрыл на оба шпингалета. - Чтобы газ не уходил, - пояснил он Вахромееву. - Если газ будет уходить, то взрыва может и не произойти.

- Не веришь, что у меня есть деньги?

- Не верю.

- Отстегни, я сам принесу.

- Обманешь. - Сняв крышку с банки, Апыхтин зачем-то понюхал бензин. И отвечал он, и задавал вопросы с таким выражением, будто для него уже не имело ровно никакого значения - ответит ли пленник, не ответит, действительно ли здесь у него деньги или же спрятаны где-то в недоступном месте, сколько денег, отдаст ли, не отдаст…

И Вахромеев это понял.

Ему была знакома такая вроде бы скука, вроде бы подневольность, с которой Апыхтин занимался несложными, будничными делами - возился с банкой, устанавливал свечи, свинчивал гайку с газовой трубы и при этом еще находил в себе силы произносить какие-то слова. Понял Вахромеев и ужаснулся своему пониманию - для Апыхтина все было решено, и не сейчас, давно, еще когда вошел он в свою квартиру, залитую кровью близких людей.