Чингиз Абдуллаев - Жребий Рубикона

– Людмила, – снова раздался голос из гостиной, – мы идем за тобой.

– Большое спасибо, – поднялся со своего места Дронго. Молчавший Вейдеманис поднялся следом.

– Вы нам очень помогли, – произнес Дронго, пожимая ей руку, – мы сейчас уходим.

– Подождите, – попросила хозяйка квартиры, – у меня к вам тоже один вопрос.

Они остановились и посмотрели на нее.

– Вы не знаете, где похоронили Николая Тихоновича? – Голос у нее дрогнул. – Я бы хотела его навестить.

– Не знаю, – честно ответил Дронго, – но обещаю, что узнаю прямо сегодня и перезвоню вам.

– Спасибо, – кивнула она на прощание.

Мужчины надели обувь и тихо вышли из квартиры. Она закрыла за ними дверь, и сразу раздались крики ее сестры:

– Где ты? Мы ждем тебя уже целый час.

Дронго спускался вниз. Вейдеманис шел за ним.

– Список подозреваемых очертила Людмила, – сказал он мрачно. – Кошкин, Соколовский, Моркунас и сам Окрошидзе. Плюс супруга умершего. И все они были в его кабинете в день смерти.

– Я помню, – ответил Дронго, – но мы пока не уверены, что это было убийство. Я думаю, будет правильно, если мы сумеем встретиться с вдовой покойного. Только получив его одежду и отправив ее на экспертизу, мы сможем узнать что-то новое или подтвердить наши подозрения. Но для этой встречи нам придется придумать повод. Иначе она просто откажет нам.

До убийства оставалось совсем немного времени. И один человек из списка подозреваемых должен был умереть уже сегодня вечером.

После обеда Дронго решил позвонить Раисе Тихоновне. Она сразу ответила, увидев на своем мобильном его номер.

– Что у вас нового? – поинтересовалась женщина.

– Сегодня нам удалось попасть в институт, – сообщил Дронго, – вы были правы. Балакин нам очень помог. А вот Ростом Нугзарович даже не захотел с нами разговаривать и категорически отказался пускать нас в институт.

– Какой мерзавец, – с чувством произнесла Раиса Тихоновна. – Вы сказали ему, что это я просила вас провести расследование?

– Сказали, но, по-моему, напрасно сказали. Во всяком случае, он убежден, что вы не правы, предполагая, что вашего брата убили в их институте. Я думаю, его можно понять. Он сейчас исполняет обязанности директора и не хочет, чтобы там случился скандал по этому поводу.

– Вы даже не представляете, сколько Николай для него сделал, – разозлилась Раиса Тихоновна, – больше никогда не буду с ним разговаривать. Как меняются люди. Достаточно было ему стать исполняющим обязанности директора, как он забыл обо всем. Просто он, видимо, сейчас переживает, что не сумел воспользоваться ситуацией и обольстить Далвиду раньше моего брата. Весь институт знает, что он сходил с ума из-за нее, – гневно произнесла женщина.

– Насколько я помню, раньше он вам нравился, – мрачно напомнил Дронго, – вы говорили, что он хорошо воспитанный и образованный человек.

– Насчет образования верно. А насчет воспитания, наверно, я ошибалась. Я могу простить мужчину, который увлекается дамой, не склонной ему отказывать. Но не могу простить предательства. Если он пытался ухаживать за Далвидой Моркунас – это был его личный выбор. И очевидно, она его подталкивала к этому своим не всегда пристойным поведением. А вот отказ в оказании вам помощи в расследовании смерти Николая Тихоновича – это уже предательство, которое не может быть оправдано никакими обстоятельствами. Он может быть выдающимся ученым, но слабым и недостойным человеком. Хотя мне очень хотелось думать о нем иначе. А с остальными вы переговорили? Или они тоже не захотели с вами сотрудничать?

– Мы успели побеседовать и с Балакиным, и с профессором Соколовским. – Дронго не стал распространяться, о чем именно.

– С этим интриганом? – переспросила Раиса Тихоновна. – Он всегда завидовал моему брату. Просто умирал от зависти. И только с ними?

– Нет. Еще и с секретарями вашего брата. С Людмилой Дичаровой, которая работала раньше и уволилась примерно полтора года назад. И с нынешней Офелией.

– Про Дичарову я слышала, – сразу вспомнила Раиса Тихоновна, – она вела себя очень некрасиво, и муж настоял на том, чтобы она уволилась.

– Это вам рассказала Офелия? – догадался Дронго.

– Какая разница? Офелия – чудесная девушка. Чистая и честная. Она хотя бы не пытается их выгораживать.

Дронго вспомнил секретаря ее брата и подумал, что Раиса Тихоновна не очень хорошо разбирается в людях. Но не стал комментировать ее слова.

– Тогда понятно, – пробормотал он, – и еще мы успели побеседовать с самим Моркунасом.