Влада Ольховская - Коллекционер ночных бабочек

Артура искали долго – да и ищут до сих пор. Самарин, люди Сомова, также узнавшие правду, полиция. Результата пока не добился никто.

– Думаю, он понял, что где-то просчитался, когда увидел меня в офисе, – завершила рассказ Вика. – И решил не рисковать. Так обидно! Получается, этот урод ушел безнаказанным! Столько ее мучил, а ему ничего не будет… Наворовал денег и живет себе спокойно!

Марка беспокоило даже не это, а то, что Артур может попытаться мстить – и им в том числе! Однако волноваться об этом сейчас не следовало. Если проявится – тогда можно будет думать.

– Как там Ева? – поинтересовался он. – Никого не убила? Не доставила тебе слишком много хлопот?

– Нет, без малого ангельское поведение. Она очень переживала за тебя… Не знаю, что с ней было бы, если бы с тобой что-то случилось… Не думай, что я могу тебя заменить. Правда, беспокойство о тебе заставило ее вести себя более-менее цивилизованно, не лезть на рожон. По-настоящему она меня напугала только один раз.

– Да? Это как же?

– Пока я беседовала с Самариным, Сальери был в больнице, она – в отеле. Когда мы приехали туда, Евы не было. Представь себе мой ужас! Я решила, что и до нее кто-то добрался! А она через час объявилась как ни в чем не бывало, сказала, что на крыше есть мини-сад, она там отдыхала… И сад действительно есть… Как-то так…

Чувствовалось, что определенные сомнения у Вики все же имеются, но и она сама не может объяснить их. После всего случившегося это и неудивительно, они сами со временем пройдут.

Марк обнял девушку одной рукой.

– Знаешь, а ведь я, наивный, думал, что это будет нормальный отпуск! – усмехнулся он.

– А он таким еще может стать, как только ты поправишься! Потому что если вы с Сальери попытаетесь влезть еще в какое-нибудь расследование, я вам лично головы откручу!

«Семейная идиллия», – невольно подумала Вика.

И в этой мысли привычной ей иронии была лишь половина. Потому что, если посмотреть на ситуацию объективно, действительно получается чуть ли не картинка в открыточном стиле.

Дом был уже новый, в тот коттедж возвращаться не хотелось никому. Да и его хозяева, казалось, были рады, что беспокойные жильцы так быстро съезжают. Понятно, что все потери им оплатит страховка, однако вряд ли им хотелось и дальше рисковать!

Вика не жалела, ведь новый дом был лучше: одноэтажный, деревянный, с просторной террасой, заставленной плетеной мебелью. На этой террасе они сейчас и сидели, устроившись вдвоем на одном диванчике.

Ева расположилась в кресле неподалеку от них и рисовала. У нее это неплохо получалось! Иногда она придуривалась, размазывая алую краску по листу, но только если хотела кого-то напугать. Сейчас поблизости посторонних не было, поэтому она делала четкий набросок карандашом. При ее способности к концентрации и контролю движений Вика ожидала впечатляющей картинки.

Ей нравилось думать только о настоящем моменте. Не о том, что Марку вот-вот придется вернуться в Германию, а о маленьком счастье, которое было у них сейчас. Ну а дальше… а что дальше? Он вернется в Европу, работать. Она займется процедурой официального развода, потому что Марк настаивает, а Сальери, чтобы загладить предыдущую вину, согласился.

Зато расследований никаких не намечается! Артура Белых, увы, так и не нашли. А вот его мнимым папашей заинтересовалась полиция – в связи со смертью матери Ольги. Хотя свое он уже получил… Карину не вернуть.

– Ты что, грустишь? – нахмурился Марк.

– Нет, задумалась просто. Не обращай внимания.

– На тебя я внимание всегда обращаю…

– Не забывайте, что ребенок еще в помещении, – вмешалась Ева, не отрывая взгляда от рисунка.

– Строго говоря, это не помещение… – Вика оглянулась по сторонам, указывая на яблочные деревья, окружившие террасу.

– Строго говоря, и я не ребенок. Не переживайте, я скоро оставлю вас наедине, займетесь, чем хотите. Но сначала я хотела бы кое о чем попросить.

– О чем? – тут же оживился Марк.

Ева просила о чем-то крайне редко, а порадовать ее просто так, спонтанно, проблематично – здоровому человеку сложно определить, что ей понравится. Поэтому Марк хватался за любую возможность показать ей, что у нее есть семья, которая ее любит.

– Мой день рождения двадцать девятого августа.

– Я знаю…

– Я хочу подарок.

Судя по чуть ли не щенячьему восторгу, отразившемуся на лице Марка, подарок она просила впервые. Да и к дням рождения Ева раньше относилась равнодушно, не выделяя их как некое событие.