Марина Серова - Забавы высших сил

– Так вот, мне стало хуже. Я пошел к врачу в надежде, что мне чем-то помогут. Я ведь хотел на работу выйти. Но тут – приговор. Лучше уже не будет. Будет только хуже, и через три, максимум четыре месяца я умру. Да. Теперь, если ты хочешь, об этом говорят открыто. А я хотел. Я хотел точно знать, сколько мне осталось и как я смогу помочь Насте. Я, конечно, понимал, что могу переписать на нее наследство. Но мне уж очень хотелось сделать для нее что-то и при жизни. Хотелось, чтобы она поблагодарила меня. Это эгоизм, себялюбие, я понимаю. Но вот так уж мы, мужчины, устроены. И надо же было мне пожаловаться Антону Борисовичу! Вот взять и рассказать именно ему!

– Погодите, – не выдержала я. – Это не Осипенко ли случайно? Заведующему онкологическим отделением первой градской больницы?!

– Ну да. Именно ему. А вы его знаете? – несколько удивился Александр Степанович.

– Неважно. Продолжайте, – попросила я, чувствуя, что сейчас услышу нечто невообразимое. И я включила диктофон, который практически всегда ношу с собой либо в сумке, либо в кармане куртки. В зависимости от сезона. Сейчас он находился у меня в кармане, и мне было нетрудно сделать это незаметно.

– Мы с ним очень хорошо общались, пока он занимался моим лечением. И я доверился ему как другу. Я ведь говорил, что после смерти жены стал отшельником. Никаких других друзей у меня давно не осталось. И вот я спросил у него совета, как я могу заработать достаточно денег при своем здоровье, чтобы помочь любимой женщине. И знаете, что он мне предложил?

– Он предложил вам убить ее сына, – не смогла промолчать я.

– Да! Только ведь я не знал, что этот парень ее сын. Я же никогда его не видел! Постойте, а откуда вы это знаете? Как? – наконец дошел до него смысл моего замечания.

– Я объясню вам потом. Пожалуйста, Александр Степанович, закончите ваш рассказ. Скоро придет Анастасия Валентиновна, и мы уже не сможем так открыто поговорить.

– Да-да, послушайте меня. Я сейчас закончу. Осипенко сказал мне, что может дать мне одно задание, за которое он тут же заплатит три тысячи долларов. Он сказал, что я должен убить одного подонка, который изнасиловал его дочь и безнаказанно разгуливает на свободе, потому что подкупил следователя. И я, возмущенный таким поступком молодого человека, согласился без промедления. Осипенко долго благодарил меня, дал фотографию этого преступника и сказал, что тот работает продавцом в мебельном магазине. Вы понимаете? Я даже не провел аналогии с сыном Анастасии. Ведь она говорила, что он менеджер на фабрике, а не продавец в магазине! – И тут Александр Степанович снова зашелся в удушающем кашле.

Это продолжалось довольно долго. Он на глазах терял силы. Я опять дала ему подышать кислородом и в очередной раз подумала о менеджерах и мерчендайзерах. Спустя некоторое время он смог говорить. Но уже совсем тихо. Я даже боялась, что диктофон не уловит такой слабый сигнал.

– Мне Осипенко даже не сказал, как зовут этого человека. Просто дал адрес мебельного магазина и фотографию. Но зато подсказал мне, что лучше всего его выследить и задавить машиной. Я ведь тогда еще мог за рулем ездить. На большее у меня вряд ли бы хватило сил. Да и не смог бы я зарезать или задушить человека по моральным принципам. Да. На машине это было сделать легче всего. И вот я выследил его. Посмотрел, когда и какой дорогой он возвращается домой. Определил для убийства место в темной арке и уже на следующий день два раза переехал его своим «Москвичом», заранее заляпав грязью номера. Я не боялся, что меня опознают. Я лишь хотел успеть получить деньги и отдать их Насте. Вышла, правда, небольшая накладка. Парень после работы отправился куда-то в другое место. Но я дождался его… После убийства Аркадия я тут же поехал к Осипенко, и тот, поверив мне на слово, что его враг мертв, вручил тысячу долларов. Когда я вернулся домой, эйфория прошла, и мне стало страшно. Теперь я не представлял, как смогу отдать Анастасии эти кровавые деньги. Я не спал всю ночь. Меня мучили кошмары. А к утру я почувствовал, что совсем обессилел. Мне стало хуже. Я ждал, что приедет или хотя бы позвонит Настя. Но ее не было. И только на следующий день она позвонила и сказала, что ее сына сбила насмерть машина. Вот только тогда я понял, кого убил! Все сходилось. Отношение этого парня к мебели и улица, где жила Настя. Можете себе представить мои чувства? И как мне после этого дальше смотреть ей в глаза? Она ведь не знала, что ее сын насильник и подонок. Да если бы и знала, что это меняет в моем случае? Она – мать. Для нее ребенок всегда останется ребенком.