Анна Яковлева - Научите меня стрелять

– Как?

Пашка наступал на меня, я пятилась к дому:

– Ты в каком звании?

Егоров озадаченно притормозил:

– Майор.

– А должность у тебя какая?

– Начальник оперативной группы.

– И что, до сих пор не знаешь, как врачи рекомендуют снимать стресс?

– В спортзале, ясное море, – косясь на мой бюст, ответил Пашка, – или с женщиной.

На этих словах Пашка шагнул ко мне и сгреб в охапку. Пластиковые грабли, которые я держала, оказались очень кстати. Я стукнула черенком Пашку по лбу, раздался звон, Егоров отпустил меня, ойкнул и схватился за лоб. Было ясно, что я перестаралась.

– Паш, я не хотела, – с раскаянием произнесла я, подошла и заглянула соседу под руку.

Пашка мгновенно обхватил меня за шею и прижался губами к моим губам.

– Дурак, – обозвала я его, рванула домой и опять закрылась на все замки.

Дело двигалось к зиме, виделись мы с Егоровым все реже и реже, и я окончательно убедила себя в том, что интерес соседа ко мне носил сезонный характер.

Как-то вечером, возвращаясь с работы, я наткнулась возле своего дома на Пашкины «жигули». Он выгнал машину из гаража и бросил ее так, что мне было не проехать в свои ворота. Я вышла из окульки и, вздрагивая от холода, заглянула к нему в гараж.

– Привет, – небрежно бросила я в сторону мужского силуэта, – машину убери, я проехать не могу.

И тут сосед Павел Егоров в парадной форме вышел из гаража. На груди у него красовались две звездочки. У меня перехватило дыхание.

Пашка сел за руль и сдал назад, освободив проезд, а я все стояла, тупо уставившись на бравую фигуру в форме и знаки отличия.

– Сегодня получаю еще один, – объяснил Егоров и уехал.

Я кинулась звонить Светке Кузнецовой.

– Свет, – в сильном волнении начала я, – я видела соседа в форме, он выглядит сокрушительно. У него два ордена, сегодня получает третий. Что мне делать?

– Соблазнять.

– Не хочу, Свет, я соблазнять, я хочу, чтобы он соблазнился, ну как царь Давид, когда увидел Вирсавию.

– Климатические условия неподходящие: мы в России живем, а там дело происходило, если мне не изменяет память, в Иудее. Если ты сейчас выйдешь во двор и начнешь плескаться в бассейне, инвалидность тебе обеспечена, тобой уже никогда никто не соблазнится. Не надо ничего усложнять, ты же женщина, хитростью добейся своего.

– Я не умею.

– Так учись, подруга. То, что достается нам ценой больших усилий, ценится дорого и, как правило, долго, часто даже всю жизнь, – наставляла меня Кузнецова. – И потом, разве он не пытался тебя соблазнить?

– Да какое это соблазнение, так, баловство одно. Накинется, поцелует и удерет, как мальчишка.

– Что-то я такого не помню, ты рассказывала, что это ты спасаешься бегством от него.

– Он не романтичный совсем, – вздохнула я, – у него кот больший романтик, чем он.

– Ну и хватит вам одного романтика в семье.

В тот вечер Егоров вернулся после полуночи, я дождалась его на веранде, проследила, как зажегся свет в окнах, и ушла спать.

Проснулась я от кошмара: мне снилось, что Павел целует меня и мяукает, как его кот Степан. Открыв глаза, я прислушалась.

Под окном утробно орал Пашкин кот. По силе звука чувствовалось, что он в отличной форме. Я перевернулась на другой бок и накрыла голову подушкой. Не помогло. Через полчаса стало ясно, что придется вставать и прогонять кота шваброй. Поднявшись и завернувшись в халат, я открыла дверь и взвизгнула: на участке напротив крыльца стояло привидение.

– Кать, – позвало привидение, – это я, Павел. Не пугайся. Степка опять забрался к тебе, я хочу его отвадить раз и навсегда.

– А как ты хочешь его отвадить?

Пашка крался к углу моего дома и не отвечал.

Из одежды на нем были трусы, майка и шлепанцы, в руках что-то блестело.

– Паш, что это у тебя? – насторожилась я.

– Тс-с-с. Табельное оружие, что ж еще.

– Ты что, стрелять собрался в кота?

– А что еще остается делать, если эта скотина с девушкой моей мечты мне отношения портит.

– Не знаю, о какой тут девушке речь идет, только в кота я тебе стрелять не позволю. Псих.

Я зашла за дом и потрясла шваброй грушу, на которой сидел Степан. Мимо нас с Павлом промчались три огромных зверя, я ахнула и припустила к веранде. Павел с пистолетом в руках вошел следом за мной.

– Иди домой, Егоров, – строго велела я соседу.

Пашка сунул пистолет под резинку семейных трусов и решительно направился ко мне. Швабра все еще была у меня в руке, и я замахнулась ею на Егорова. Он почему-то совершенно не испугался, взялся за швабру, дернул ее на себя, и, когда я налетела на него, обнял меня свободной рукой. В груди стало горячо, глаза закрылись. «Светка говорит, чтобы я себя не экономила», – вспомнила я совет эксперта и ответила на Пашкин поцелуй. Последнее, что я запомнила, – это был звук упавшей швабры.