Ингрид Нолль - За борт!

— На всякий случай, — заверил Маттиас. — Все надо делать основательно. Иначе мои недоверчивые братья и сестры нам не поверят. Но расскажи, наконец, о себе, о юных годах, о семье!

Сводный брат не смог вспомнить ничего, что омрачало бы его детство. Человек, которого он считал своим отцом, был на десять лет старше матери. Он был любящим и тихим. От него Герду достался и дом, и знаменитая фамилия: родоначальником семьи считался Иммануэль Дорнфельд, именем которого окрестили сорт винограда. Родители, вероятно, хотели больше детей, но так получилось, что он стал их единственным ребенком. Изредка у Герда появлялось ощущение, что с его происхождением не все однозначно. Дедушка и бабушка с отцовской стороны не раз давали понять, что он пошел не в родню, и что это, мол, неудивительно. Но только сейчас ему стал понятен смысл тех обидных слов. Школа, учеба в институте, профессия, женитьба, двое детей — все это в жизни Герда случилось своим чередом. Маттиасу ровным счетом не к чему было прицепиться. Сводный брат, моложе его на десять лет, понравился ему с первого раза, причем он нравился даже больше, чем остальные братья и сестры.

— Сожалею, — признался Герд, — что свалился как снег на голову и огорошил твою сестру. Но я и сам находился в крайнем возбуждении, когда узнал имя и адрес своего предполагаемого отца. Если бы я повел себя более осмотрительно, то Эллен, возможно, отреагировала бы на меня лучше. У нее были все основания отнестись ко мне со всем здравым скепсисом. Еще немного — и она бы меня вышвырнула.

Незаметно они перешли ко второй бутылке красного, благо никому не нужно было в выходной садиться за руль. Маттиас позвонил простуженной жене и сообщил, что встретил знакомого и вернется попозже.

Братьям было что рассказать друг другу. По мере общения они находили все больше общих черт, в числе которых — почти невротическая аритмомания, которой оба страдали вплоть до подросткового возраста. Затем они начали бахвалиться и неминуемо вошли в раж. Герду, естественно, хотелось как можно больше узнать об отце. Маттиас выдвинул идею, что хорошо бы в скором времени организовать семейную встречу, чтобы все смогли познакомиться с новым братом:

— Правда, наш клан разбросан по всей Германии, а Хольгер и вовсе много лет живет в Шотландии. Он тебе непременно понравится. Его девиз «Enjoy the enjoyable!». [9] Получай удовольствие от всего, что может доставить удовольствие! (англ.) По такому важному поводу надобно протрубить большой сбор, и пусть приедут все.

— А ваша мама? — осторожно поинтересовался Герд.

— Хочешь не хочешь, но когда-нибудь придется посвятить ее в это дело, — возразил Маттиас. — Нужно только проявить деликатность и сообщить в максимально тактичной форме.

Ближе к вечеру вернулась хозяйка дома и очень удивилась новоиспеченному деверю и не меньше — игривому настроению подвыпивших мужчин. Маттиас принял одежду Ортруд за брюки, хотя в шифоне она выглядела изящно и элегантно. Поскольку жена Герда, конечно, знала предысторию событий, то быстро сообразила, что происходит братание в прямом смысле слова, и выдвинула предложение сходить куда-нибудь вместе поужинать. При этих словах Маттиас вспомнил, что пора и честь знать, пробормотал что-то о приболевшей жене и попрощался. На обратном пути вспомнил про письма и про аспирин, но аптека давно закрылась.

Жена со страдальческой миной лежала на диване.

— Ну наконец-то! — вымолвила она, подняв руку.

Маттиас был уверен, что знакомство с новым братом — это достаточное оправдание, но его жена придерживалась другого мнения. Раздосадованный, он укрылся у себя в кабинете и позвонил Эллен. Однако недавний душевный подъем куда-то улетучился.

— А что, собственно, от нас нужно этому постороннему человеку? — спросила она. — Ведь нас и так уже пятеро, и шестой не нужен.

— Бог мой! Да он рос единственным ребенком! Будь ты на его месте, разве не приняла бы как чудесный подарок, если бы, так сказать, с сегодня на завтра получила нового братика?

— Я предпочла бы остаться единственным ребенком, — уперлась Эллен. — Младший всегда остается с носом. — И она раздраженно бросила трубку.

Она до сих пор не может не разыгрывать сцены, ну прямо как подросток, подумал Маттиас. Она на все реагирует преувеличенно и устраивает театр из ничего. Возьмем гнусную историю с ее бывшим, злосчастным Адамом Шчепаниаком. Она довела представление до финала с такой эмоциональной силой, что бедняга до сих пор зализывает раны. Стоило Маттиасу представить, как Эллен запулила мужнины очки в палисадник и как почти раздетый и подслеповатый Адам бросился за ними в ледяную ночь, а Эллен заперла дверь и открыла лишь после того, как появилась полиция, как он не смог удержать ухмылку, несмотря на всю трагикомичность ситуации. И поделом ему, решил Маттиас. Он бы тоже не простил Адаму скандал, в который тот влип с дочерью.