Богумил Райнов - Тайфуны с ласковыми именами (Эмиль Боев - 6)

Согласно народному поверью, среда тоже плохой день - по тем соображениям, что находится как раз посередине недели. Но если обращать внимание на поверья, то понедельник еще хуже, не говоря уже о вторнике, дурная слава которого не нуждается в комментариях, а равным образом и о четверге, в особенности же о зловещей пятнице, так что невольно отдаешь предпочтение субботе и воскресенью, но это выходные дни.

Примирившись с нерадостным прогнозом, связанным со средой, я предлагаю Розмари отправиться на ее машине. Конечно, ее красный "фольксваген" очень бросается в глаза, однако, может быть, именно это заставит преследователей поверить в мои добрые намерения. Надеяться на то, что тебе удастся раствориться в транспортном потоке в такой багровой машине - все равно что пытаться спрятать верблюда в стае гусей.

- Ваш "вольво" нуждается в ремонте? - спрашивает моя приятельница, пока я протираю переднее стекло "фольксвагена".

- Вовсе нет. Я даже боюсь, что в мое отсутствие его снабдили какой-нибудь лишней деталью.

- А где гарантия, что и мою букашку не удостоили того же внимания?

- Гарантии нет. Но кажется, в последнее время кое-кто перестал обращать на вас внимание, милая. Боюсь, и на Флору тоже.

- В том числе и вы? - восклицает она с притворным удивлением.

- Вы прекрасно знаете: мой интерес напрочь привязан к одному-единственному объекту. Я не импрессионист.

Утро выдалось солнечное и обещает теплый день, что очень хорошо, а может, и не так уж хорошо - все будет зависеть от температуры, Я предоставляю Розмари вести "фольксваген", в конце концов, это ее машина, а не моя, но все же предупреждаю ее, чтобы без нужды не превышала скорость и вообще не создавала впечатления, будто мы стараемся убежать от чего-то.

Это "что-то" - его я достаточно отчетливо вижу в зеркале над ветровым стеклом - всего лишь черный "ситроен", элегантный, как лаковый башмачок, с показным безразличием движущийся за нами на некотором расстоянии.

- Это вас раздражает?.. - тихо спрашивает Розмари, тоже заметившая черную машину.

- Первое время. Пока привыкаешь. А потом входит в привычку, и испытываешь обиду, если позади никого нет: словно тобой пренебрегли.

- Создается впечатление, что вы давно к этому привыкли.

- Не могу припомнить, с какого именно числа.

- Я вообще ничего не знаю о вашем прошлом, Пьер. В тот вечер, когда я вас так ждала, мне вдруг пришло в голову, что если вы не вернетесь, то так и уйдете из моей жизни, не успев ничего о себе рассказать. Действительно странно: живешь с человеком долгие месяцы под одной крышей, спишь в одной постели и решительно ничего не знаешь о нем, о его прошлом, о детстве...

- Что вам рассказывать о моем детстве, когда его у меня не было, - отвечаю я небрежно. - Я подкидыш, выросший в приюте. Не то что вы - из зажиточной семьи.

- О, зажиточная семья! - с усмешкой бросает она. - Это все видимость, созданная стараниями Грабера. Зажиточная семья!..

Она нервно сигналит, чтобы забравшийся в левый ряд грузовик принял вправо. Потом сигналит снова и снова, пока тяжелая машина не спеша освобождает наконец проезд.

- Верно, квартал, в котором мы жили, был богатый, но мы богатыми никогда не были, отец сумел обзавестись маленькой чердачной квартирой с помощью своего шефа, владевшего восьмикомнатными апартаментами на втором этаже. Но за свою чердачную квартиру мы должны были как-то расплачиваться, и эта забота съедала все мысли и средства моего отца. К каким только хитроумным ходам он не прибегал: брал ссуду в одном банке, чтобы погасить в другом, оплачивал одну закладную, чтобы тут же связать себя другой. - Она на время замолкает, вперив взгляд в летящую навстречу асфальтовую ленту, потом произносит: - В сущности, зачем я рассказываю все это...

- Если я недостоин вашего доверия, можете не рассказывать.

- Что за глупости! Просто не хочется вам досаждать. Печальная история. Эти операции стали для моего отца делом жизни, а под конец он великодушно передал эстафету мне. Все это, говорил он, мы делаем для тебя, квартиренка останется тебе, и ты должна помнить: родители пожертвовали всем, чтобы у тебя была крыша над головой, много ли таких, которые могут похвалиться, что имеют собственную крышу над головой! Эта крыша досталась ему по милости его шефа, но услуги, оказываемые нам богачами, обычно стоят очень дорого! Вот и эта услуга поработила отца на всю жизнь; бедняга надеялся стать главным кассиром, и тогда все уладится, однако он так им и не стал до самой пенсии. А когда вышел на пенсию, операции по оплате квартиры легли на его плечи еще большим бременем, заботы и вечное напряжение до такой степени истощили его, что пневмония за два дня унесла беднягу в могилу.