Богумил Райнов - Умирать - в крайнем случае

- Кажется, я все-таки неплохо загорела...

Я что-то бормочу в знак согласия и поспешно отвожу взгляд к окну, за которым синеет родное Черное море. У моей супруги, как я уже говорил, исключительные физические данные.

- Надеюсь, у вас хватит такта - не говорить Дрейку о том, что я несколько дней пролежала в постели.

- Зачем отнимать время у занятого человека?

- Для вас это, может быть, и мелочи, но для него - нет. Скажу по секрету, Питер, он велел мне следить за каждым вашим шагом.

- Я об этом догадываюсь. Дрейк - очень мнительный человек и, наверное, считает, что доверять можно только мертвецу, и то если он глубоко зарыт.

- Оставьте эти кладбищенские сравнения!

- Я не знал, что вы так чувствительны.

- Это кажется вам странным? Почему? Потому что я зарабатываю на жизнь в том же квартале, что и вы? Потому что окружена известными вам типами? Потому что мой шеф - такой человек, как Дрейк?

- В общем и целом...

- А вы сами? Вам-то что нужно в этом квартале? И какому шефу вы подчиняетесь?

- Тс-с-с, - вполголоса говорю я, потому что ее, наверное, слышно на улице. - У меня нет другого выхода. Понимаете? А такая женщина, как вы, наверное, могла бы найти себе место почище.

Мое замечание вызывает у Линды взрыв смеха.

- Место почище? Чистые места - для привилегированных, дорогой мой. Чистые места - там, по другую сторону закрытых дверей.

- Хорошо, хорошо, согласен. Только успокойтесь.

Но она уже овладела собой и заявляет хорошо знакомым мне тоном:

- Не волнуйтесь, я совершенно спокойна. Единственное, что меня беспокоило, - это ожоги, но теперь и они прошли.

Линда снова поворачивается к зеркалу и приподнимает подол - в пределах допустимого.

- Все в порядке, правда?

Я подхожу к ней против собственной воли и, уже совсем того не желая, говорю:

- Да, все в порядке.

У моей супруги исключительные физические данные...

- Вы не щедры на комплименты, - замечает она, и я вспоминаю, что поклялся не говорить ей комплиментов.

- Какое значение имеют слова...

- Никакого. Но они что-то выражают.

- Когда придет время что-то выражать, я сумею это сделать.

- Каким образом, Питер?

- Скажу в другой раз.

- Когда? Завтра? Но завтра нас уже здесь не будет, Питер.

Она, конечно, права. Сегодня - последний день нашего свадебного путешествия.

- Эта ваша песня... - бормочу я, изо все сил стараясь смотреть на родное море и чувствуя, как властно притягивает меня другая синева зеленоватая синева ее глаз.

- Моя песня? А вы уверены, что она - только моя? А может, и ваша? Так ли вы уверены в своем "завтра", Питер?

Она наконец-то нащупала мое слабое место, эта сирена с бархатным голосом и железным характером. Потому что если я в чем-то не уверен, то именно в завтрашнем дне. Не говоря уже о послезавтрашнем.

Что ж, дружелюбно настроенное существо в зверинце Дрейк-стрит совсем не лишнее дело, говорю я себе в качестве оправдания.

- О чем вы так глубоко задумались, Питер? О своем "завтра"?

- Именно.

- И что же?

- Ничего, - признаюсь я. - Эти ваши глаза просто не дают мне сосредоточиться.

И с отчаянием утопающего, который хватается за соломинку, я обнимаю ее стан, который, между нами говоря, под это сравнение не подходит.

Прервав поцелуй, чтобы перевести дух, Линда дает волю своему удивлению:

- Как вы можете позволять себе такие вольности с незнакомой, отвратительно упрямой и высокомерной женщиной?

- Мне кажется, я имею право на внимание собственной супруги, - говорю я и снова обнимаю ее.

6

Обратный путь проходит без происшествий.

- Странная была поездка, - как бы про себя говорит Линда, когда мы, покинув самолет, направляемся к барьеру пограничного контроля.

- Почему странная?

- Все началось плохо, а потом стало еще хуже. Зато дальше все получилось как в сказке.

- Сказки бывают разные, - замечаю я.

- Эта сказка была хорошей. И - увы! - очень короткой.

А когда мы становимся в очередь к окошечку, Линда добавляет:

- Вот и конец сказки.

Да, сказке пришел конец. И мы окончательно это понимаем, когда садимся в "ягуар" шефа. Шофер молчит, и мы молчим, потому что в его присутствии не поговоришь и еще потому, что холодная атмосфера города начинает действовать на нас и что впереди нас ждет знакомый квартал и знакомый человек, перед которым нам придется отчитаться.

- Ну, как себя чувствуют молодожены? - ухмыляется Дрейк, встречая нас в кабинете с зашторенными окнами.

- Скучают, сэр, - вяло отзываюсь я. - Законный брак и романтическое приключение - разные вещи.