— У нее мания величия, — прокомментировал Колька. — Но я к этому привык…
— Вы бы дело закрыли, если бы не я!
— Кто вам это сказал? — удивился Юрий.
— Вано, — вместо меня ответила Сонька, она тоже была обижена на этих двух шифровальщиков. — Ованес Гаспарян, брат вашего Велика или Валика.
— Наш человек, — кивнул головой Юрий. — Валик его попросил всем это говорить, чтобы не сеять панику среди отдыхающих…
— Это значит, — Сонька прищурилась, — это значит, что вы сразу поняли, что Лену и Катю убили?
— Была такая версия…
— Так что же вы сразу убийцу не арестовали?
— Если бы некоторые несознательные граждане не скрывали от следствия информацию, — повысил голос Юрий, — мы бы его арестовали гораздо раньше…
— Ты о ком? — перебил его Колька.
— А супруге твоей.
— Леля скрывала информацию?
— Она была свидетельницей убийства и скрыла это.
— Не может быть! — выдохнул Колька. — Обычно она в каждой бочке затычка!
— Он все врет! — завопила Сонька, решив на сегодня стать моим адвокатом. — Леля ему говорила, только он слушать не стал! Я свидетель!
— Вас потом трое суток вылавливали, поговорить хотели, да вы прятались…
— Мы не прятались, — обиделась я. — Мы отдыхали…
Юрий махнул на меня рукой, и следующие слова обращал уже только Геркулесову.
— Если бы не Ованес, зять моего напарника, мы бы так ничего и не узнали. Представляешь, твоя женушка спелась с местным журналистом Эдиком Касумяном…
— Что-о-о-о? — рявкнул Колюня, буквально подскакивая на кровати.
— Коля, спокойно, ты не так меня понял, — успокаивающе проговорил Юра. — Я имел в виду, что они решили провести собственное расследование. Утереть нос милиции… — Он кинул на меня хмурый взгляд. — Зачем это журналисту, я могу понять, а вам-то по кой бес понадобилось в это влезать?
— Вы же сами только что сказали — чтобы утереть нос милиции, — процедила я.
— Юра, ты ее не слушай, — перебил меня Колюня. — Она вечно глупости болтает… А влезла она в это расследование, потому что считает себя гением сыска… Я ж тебе говорю, у нее мания величия…
— Это точно, — буркнул Юра. — Ладно еще эти два горе-сыщика на последнем этапе расследования попросили помощи у Ованеса, предварительно все ему выболтав. А Вано гражданин сознательный, не чета некоторым, как все узнал, сразу в милицию пришел, все, что знал, рассказал… После этого следствие сдвинулось с мертвой точки и мы буквально за несколько часов смогли вычислить убийцу…
— Значит, наша информация вам пригодилась? — обрадовалась я.
— Пригодилась, — буркнул Юрий. — Но в следующий раз, гражданочка, соблаговолите своевременно сообщать следствию информацию… За сокрытие сведений, это ваш муж подтвердит, статья светит… Это вам не шутки!
— Юра, миленький, — взмолилась я, — ну расскажите мне все… Ну пожалуйста… — Я выдернула руку из-под одеяла и вцепилась ею в Колькину ладонь. — Коленька, солнышко, скажи ему, пусть он расскажет… Мне же нервничать нельзя, а вы…
Я очень артистично всхлипнула и приготовилась реветь, если они так и будут отмалчиваться, но, похоже, моя кислая мина и влажные глаза произвели на них впечатление, они переглянулись, и Юрий примирительно пробурчал:
— Ладно уж, расскажу…
— Это Ольга всех убила? — воскликнула я и вновь попыталась вскочить. — И Катю? И Гулю?
— К счастью, Гульнара Садыкова жива, состояние ее тяжелое, но стабильное. Черепно-мозговая травма, дело серьезное, однако врачи говорят: будет жить… — Он покачался на каблуках и, сменив официальный тон на неофициальный, добавил. — У этой тетеньки оказалась очень крепкая черепная коробка, другой бы на ее месте после такого удара камнем по голове сразу кони бы двинул…
— Значит, Гуля жива! Слава богу! — обрадовалась я. — Но ведь это Ольга ее камнем шандарахнула, да?
— Да.
— И Катю она убила?
— И Василия Галича.
— А Лену?
— Ее нет.
— Сама упала?
— Пока мы придерживаемся этой версии, но у меня есть кое-какие соображения…
— А кто она такая? Ее правда зовут Ольга?
— Нет, конечно, зовут ее иначе…
— И она не из соседнего люкса?
— Нет, — он грустно улыбнулся. — Но вы, между прочим, с ней знакомы…
— Я?
— Вы обе.
— Я никогда раньше ее не видела, — уверенно сказала я.
— Вы ошибаетесь…
— А как вы ее поймали?
— Вы не поверите… — Он по-детски хихикнул в кулачек. — Столкнулись в дверях. Мы входили в здание, она выходила, вернее, выбегала. Мы шли ее арестовывать, а она навострила лыжи для побега. Глупо, конечно, все равно бы далеко не убежала, но она, по ее же собственным словам, не понимала, что творит… Сопротивления, правда, не оказала, хоть на этом спасибо…
Читать дальше