Сергей Грошев: Поиск

Все так и оцепенели, вытаращив на него глаза.

Яков загоготал и даже привстал, как показалось Скрылю, от удовольствия:

— Шутнул я, ребята. Испытанье делал, нет ли где трещинки.

Разговор на этом и потух. Вскоре все поняли, что действительно «фельдфебельский сапог», как позже прозвали Сухова, испытывал конников. Когда команда разместилась в Тупилине, этот Яшка достал где-то большую бутыль спиртного, напоил Шевылева, пролез в ординарцы. И таким оказался холуем, хуже Федьки! Сапоги фельдфебельские по нескольку раз в день чистил, ходил за командиром, как мать за ребенком. Конечно, тот души в нем не чаял и даже на операции не стал брать, тем более, что земляки были, оба с Брянщины. Конники по лесам, а он, этот ординарец, в деревне прохлаждается, самогонку ищет. Вечером потолчется среди солдат, а утром наушничает своему хозяину.

И вот что получилось. После Тупилина полувзвод около ста километров шел маршем по смоленским лесам и болотам. Кони устали, солдаты изнемогли. Остановились в сарае, на заброшенном хуторке. Шевылев, взяв с собой Скрыля, уехал. За старшего остался Яков. Спустя примерно час, когда Шевылев уже подъезжал к штабу, со стороны хутора гулко ударило. Шевылев со взводом жандармов бросился туда. От сарая остались одни щепки: взорвалось два пуда тола. Из всех солдат дышал только один, да и тот вскоре умер. От него узнали, что в карауле был Сухов.

Так была уничтожена «команда Фрезнера». Из ее личного состава в живых остались только трое: Шевылев, арестованный немцами, Сухов, ушедший к партизанам, и Скрыль, отправленный после этого случая в РОА…

В сентябре 1945 года Скрыль проходил в одном из лагерей государственную проверку. Недалеко от себя, в шеренге, составленной из власовцев, полицаев, бургомистров, он увидел Шевылева. Тот глядел на него и делал незаметные для окружающих знаки, показывая, что они не должны признавать друг друга.

Степан понял и не поздоровался со своим бывшим начальником (он тоже боялся ответственности за службу в команде). Во время переклички слово «Шевылев» не было произнесено: фельдфебель откликнулся на другую фамилию — своего первого ординарца Федьки.

…А эту фамилию Скрыль так и не смог вспомнить. Не было ее и на «Лукерьином бревне» — это Краснов знал точно: Федька был убит партизанами еще до стоянки конников в Тупилино.

…Сухов был приглашен Красновым в кабинет начальника городского отдела милиции к двенадцати часам воскресного дня. До назначенного срока оставалось всего несколько минут, но его не было.

Прижавшись лбом к оконному стеклу, Николай разглядывал прохожих, стараясь заранее угадать вызванного. Вот мимо проковылял глубокий, дряхлый старик с палкой в руке (через каждые пять-шесть шагов останавливающийся для передышки). «Не он», — мелькнуло в голове. Пробежали на пляж две девушки с полотенцами через плечо. Показался пожилой, степенный мужчина, одетый, несмотря на сильную жару, в черный пиджак, на котором празднично позванивали ордена и медали. «Наверное, пионеры пригласили на торжественный сбор», — подумал Николай, а когда тот подошел поближе и на его красном лице отчетливо стали видны седые усы, к этой мысли добавилось: «Они тут, на Брянщине, все с усами ходят… Да, но где же Сухов? Почему он так неаккуратен?»

Капитан прошел в глубь комнаты, прислушался к радио, перевел стрелку своих часов (от московских сигналов они отстали на две минуты), и в это время в дверь постучали.

— Пожалуйста!

Краснов не смог скрыть своего изумления: перед ним стоял тот самый мужчина с боевыми наградами, которого он только что видел из окна.

— Думаете, фальшивые, товарищ капитан? — несколько обидчиво произнес вошедший, проследив взор чекиста.

— Не думаю, Яков Афанасьевич, — они обменялись крепким рукопожатием, — хотя не скрою: удивлен.

Церемония знакомства была непродолжительной. Зная из материалов, что собою представляет Сухов, капитан нисколько не сомневался в его искренности. И тот не обманул его ожиданий: разговор велся легко.

— Вам, конечно, известно, как набиралась эта команда в Ржевском лагере военнопленных? — начал Сухов. — Я вступил в нее последним, чтобы уйти первым при удобном случае…

…Уже месяцы служил Сухов в группе Шевылева, стоял ночами в караулах, прочесывал леса, перестреливался с народными мстителями. Груз совершенных преступлений давил душу. Теперь к партизанам надо было идти не с пустыми руками, а хоть частично искупив свою тяжелую вину.