Чингиз Абдуллаев - Проступок сыщика

– Нет, не знаю.

– И я не знаю. Который час? Уже полночь. Леня Кружков наверняка видит не первый сон. Не буду его будить, завтра все узнаем. Возможно, он видел этого Тордуа и может его описать.

– Давай позвоним прямо сейчас, – предложил Эдгар.

– Зачем? Если это был сам Тордуа, то он никуда от нас не убежит. Завтра узнаем, пусть Кружков поспит.

– Обидно, – посетовал Вейдеманис, – из-за одного негодяя пострадало столько людей. Убили Чалмаева, покончил с собой Басманов.

– Из-за чего убили Чалмаева, для нас все еще загадка. Хотя мы теперь знаем, что он не был ангелом. А всегда очень умело балансировал между светом и тьмой, не понимая, что подобное равновесие всегда заканчивается падением. А вот Басманова нам придется записать на совесть этого кавказца. И здесь ничего не поделаешь. Он заплатил деньги, он вручил этот микрофон, и ему нужен был конкретный результат. Значит, на его совести смерть Прохора Басманова.

– Может быть, – Эдгар поднял бокал, но не стал пить, а только понюхал коньяк.

– Все начинает выветриваться, – признался он, – моя дурь тоже. Ты меня извини за все, что я сегодня тебе наговорил.

– А я ничего не помню, – улыбнулся Дронго, – допивай свой коньяк и идем спать. Уже первый час ночи. Тебя проводить?

– Не нужно, – возразил Вейдеманис, – я еще держусь на ногах, хотя и с большим трудом, – добавил он, поднимаясь и отправляясь во вторую спальню.

Дронго прошел в свой кабинет и снова уселся за стол и уставился на лежавший перед ним лист бумаги.

– Тордуа, – прошептал Дронго, – неужели он мог на такое решиться? Или это совпадение. С другой стороны, его и поставили там для того, чтобы любым путем обеспечить победу «Орфея» в этом тендере. Любым путем. Что он успешно и сделал. Хотя это невероятно. Неужели такой известный человек, как Матвей Михайлович Скорынкин, мог связаться с обычными уголовниками? Хотя уже связался. Он ведь наверняка знает, кем именно был Тордуа в прошлой жизни. Но все равно взял и поставил его руководителем этой неправедной компании.

Он еще долго сидел перед этим листом бумаги, размышляя над случившимся.

Рано утром эксперт, взяв свой мобильный телефон с тумбочки прямо из спальни, позвонил Кружкову. Он прекрасно знал, что Леонид «жаворонок» по своим биоритмам и просыпается рано утром, а ложится в десять-одиннадцать вечера. В отличие от двух напарников, которые были явными «совами» и могли спокойно бодрствовать до утра, а потом отоспаться.

– Доброе утро, – начал Дронго. На часах было около девяти.

– Доброе утро, – ответил удивленный Кружков, – вы так рано проснулись?

– Пришлось. Не хотел будить тебя вчера поздно вечером, – признался эксперт.

– Я уже договорился насчет телефонов, – сообщил Кружков, – получу распечатку всех входящих и исходящих телефонных звонков Чалмаева сегодня после обеда.

– Хорошо. Но у нас к тебе есть еще одно дело. Ты проверял «Орфей», ездил туда, чтобы выяснить, где находится эта компания и сколько человек в ней работают.

– Это не компания, – убежденно произнес Кружков, – а подставная фирма. В ней работают только четыре человека. И еще четверо охранников. Они просто кинули «Инсеко» с этим тендером. В «Орфее» работает четыре человека, пусть даже восемь с учетом охранников, а в «Инсеко» полторы тысячи людей. И тендер выигрывает «Орфей». Несправедливо. Нечестно.

– Согласен, – сказал Дронго, – давай более конкретно. Ты видел сотрудников «Орфея»?

– Конечно. Всех четверых. Вернее, всех восьмерых.

– Там есть такой кавказец невысокого роста, лысый, в очках? Говорит с сильным кавказским акцентом?

– Конечно, есть, – тотчас ответил Кружков, – это сам Абессалом Константинович Тордуа, шеф их организации. Вы сейчас его описали. Говорят, что он связан с уголовниками. У него было несколько судимостей. И разговаривает он с сильным грузинским акцентом, хотя всю жизнь провел в нашей стране.

– Грузинам сложно бывает переучиваться, – пояснил Дронго, – особенно тем, кто с детства говорит на грузинском. Можно выучиться русскому языку, можно стать даже профессором-русистом, но неистребимый грузинский акцент все равно останется на всю оставшуюся жизнь. Даже у такого человека, как Сталин, который всю жизнь практически провел среди русскоязычных людей. И даже писал в своих анкетах национальность – «русский».

– Никогда этого не знал, – признался Кружков. – Неужели действительно писал, что он русский? И никого это не смешило?