Чингиз Абдуллаев - Проступок сыщика

– Ясно, – кивнул Дронго. – Спасибо за вашу откровенность. И за то, что нашли время меня принять. Если разрешите, я вернусь к пяти часам вечера.

– Конечно. Можете даже немного раньше. К половине пятого. Я попрошу ребят подъехать, чтобы вы могли с ними встретиться, – решил Кремей.

Они пожали друг другу руки, и Дронго пошел к выходу. Уже на первом этаже, в приемной, где сидела Иджиля, эксперт подошел к ней.

– Спасибо, – сказал он, обращаясь к женщине, – вы мне очень помогли. Если бы вы меня не узнали, то мне пришлось бы долго объяснять, зачем и для чего я хочу побеседовать с вашим вице-президентом и почему он должен отвечать на мои вопросы.

– Не за что, – улыбнулась Иджиля, – я сама не поверила, когда услышала ваше необычное имя. Решила, что меня разыгрывают коллеги. Они знают, как я к вам отношусь.

– Спасибо еще раз, – поблагодарил Дронго. Он хотел повернуться, чтобы уйти, но неожиданно остановился. Взглянул на часы. Потом снова повернулся к женщине.

– Понимаю, что это невероятная наглость с моей стороны, – сказал он, – но у меня есть примерно полтора часа. Я вижу, что вы на работе. Но, может, вас кто-то сможет заменить. И я бы пригласил вас на обед. Если, конечно, вы мне не откажете.

Эту женщину, которая работала в одном из самых сложных отделов полиции, получила три ранения и выжила, была награждена орденом Мужества, казалось, невозможно смутить. Однако она покраснела как девчонка от неожиданного приглашения и пролепетала:

– Я не совсем одета для ресторана.

– Какие глупости, – добродушно произнес Дронго, – вы прекрасно одеты. Соглашайтесь. Обещаю привезти вас обратно в целости и сохранности. Если, конечно, вы можете выйти.

Она умоляюще посмотрела на своего молодого коллегу. Тот кивнул.

– Идите, Иджиля, – разрешил он, – я все равно дежурю до вечера. Идите и ни о чем не думайте.

– Спасибо. – Она поднялась со своего места и, стараясь не прихрамывать, быстро вышла из комнаты.

– Вы молодец, – неожиданно произнес молодой человек. Он сказал это негромко, даже не поднимая головы.

Иджиля вернулась в комнату запыхавшаяся, словно боялась, что гость передумает. Она взглянула на Дронго и неожиданно спросила:

– Вы действительно приглашаете меня в ресторан? Или вы пошутили?

– Я еще никогда так не шутил с женщинами, – он протянул ей руку, – идемте, госпожа Батаева. По-моему, вы уже кокетничаете.

Она взяла свою сумку и двинулась вслед за Дронго. У входа их ждала его машина с водителем. Эксперт попросил отвезти их в один из ближайших ресторанов. Водитель развернул машину. Всю дорогу женщина молчала, словно не решаясь заговорить. Наконец они остановились у здания, и Дронго помог ей выйти.

– Мне так стыдно перед вами, – мрачно призналась Иджиля, – получается, что я вынудила вас меня пригласить. Наверно, Кремей сказал вам какие-то сплетни. Меня обычно дразнят, называя «фанатом Дронго».

– Мы приехали обедать, и я пригласил женщину, которая мне понравилась, – терпеливо пояснил эксперт.

За столиком он сделал заказ, попросив официанта открыть бутылку красного вина. И выпил первый бокал за нее.

– Я даже не могла мечтать, что когда-нибудь буду сидеть с вами в ресторане, – призналась Иджиля. – Это так невероятно. Просто я думала, что вы гораздо старше. У вас на счету столько расследований. Хотя нет, неправильно. Вы неплохо внешне выглядите, но вас выдают глаза. У вас глаза столетнего мудреца. Вам никто об этом не говорил?

– Несколько дней назад я встречался с Анодиной, – вспомнил Дронго, – председателем Межавиационного комитета. Татьяна Григорьевна просто потрясающая женщина. Она намного старше меня. И Анодина тоже сказала мне, что считала меня гораздо старше. Наверно, это большой комплимент, учитывая специфику моего труда.

А потом она рассказала мне про своих экспертов, которые обычно расследуют авиационные катастрофы, аварии и разные происшествия с человеческими жертвами. Она сказала мне страшные вещи. Практически ничья психика не выдерживает больше тридцати-сорока расследований. Хотя у них есть один эксперт, который расследовал больше двухсот авиационных происшествий. Но он один. Видимо, я похож на этих экспертов. И скорее всего моя психика уже давно нарушена всеми этими преступлениями, которые я расследовал, просто я этого пока не замечаю.

– Не нужно так говорить, – попросила Иджиля.

– Да нет. Все правильно. Каждому свое. Ведь есть такая нужная профессия, как патологоанатомы. Никогда не мог понять, как можно относиться к еще теплым телам как к обычным муляжам, спокойно их разрезать, кромсать, исследовать внутренности, осматривать их раны и при этом спокойно спать, есть, пить. Но это тоже нужная профессия. Как и любая профессия врача. Знаете, с чего начинают студенты медицинских вузов? Их в семнадцать лет сразу везут в морг, где многие фотографируются с трупами. Не улыбайтесь, это действительно так. Их приучают не бояться человеческого тела. Словно делают им особую прививку. И ведь действительно врачи не боятся человеческого тела, как его обычно боятся другие люди. Они делают нам уколы, зашивают наши раны, обрабатывают их, копаются в наших внутренностях, сейчас даже меняют некоторые из них. И не боятся ни крови, ни нагромождения мышц и костей, которые есть внутри каждого из нас.