Дмитрий Вересов - Белая ночь

— Грузинское. Отличное вино, не правда ли, ответил ювелир.

Он открыл маленький футляр и достал оттуда кольцо.

— Хочу поделиться с вами сведениями, вычитанными в одном из моих каталогов, — сказал Тьерино, обводя рукой свою гигантскую специальную библиотеку. — "Черный гранат, он же меланит, камень примечательный тем, что помогает общаться с миром усопших. Купленный, он превращается в талисман через много лет. Подаренный или переданный по наследству — становится добрым волшебным камнем.

Украденный — способствует гибели своего незаконного владельца". Я посчитал необходимым сообщить вам эти сведения. Возьмите же кольцо. Оно ваше.

С этими словами он положил кольцо в футляр и протянул Альдоджи.

— Спасибо, сеньор Тьерино, — пробормотал озадаченный скульптор. — Завтра мой Марио принесет вам деньги.

— И я благодарю вас. Всего доброго.

Несколько дней ушло на создание бригады камнерезов. Можно было покупать мрамор. Когда Бенвенуто заканчивал заказные письма, к нему постучалась служанка: «Там какой-то важный господин, хозяин. Просить?» Он кивнул головой, мол, проси. В мастерскую вошли граф Юрьев и его Яков.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — Бенвенуто пошел ему навстречу.

— Приветствую вас, друг мой. И давайте без церемоний. — Юрьев прислонил свою трость к стене. — Спешу, знаете ли. Поэтому сразу перейдем к делу.

Он подал знак Якову, и тот быстро выложил на стол папку с документами.

— Я принес вам сопроводительные бумаги и еще одно предложение. Надеюсь, вам оно понравится. Прошу принять от меня приглашение приехать в Россию. Уверен, что ваша работа понравится императрице и вы сможете быть представлены ей. Окрест Санкт-Петербурга ведется строительство. Множество загородных домов и парков. Также и правительственных летних резиденций. Ваш гений не может быть не востребован в столице.

— Ва бене! Граф, премного благодарен! Чем я могу вас отблагодарить?

— Ну что вы, маэстро, полноте. Я ведь на службе. Лучше приезжайте в Петербург.

Они раскланялись и расстались.

Альдоджи погрузился в работу. Весть о том, что он получил большой заказ от русского двора, живо распространилась по Флоренции. К нему стали все чаще обращаться местные вельможи и состоятельные горожане. Дел было много, однако он поручил своему ученику выполнить эскизы по заказу Бьянки. Однажды Бенвенуто договорился с нею, что не будет разыскивать ее дом, что она придет сама. Романтизм ситуации увлекал его.

Наступила весна. Бьянка как будто забыла о нем. Бенвенуто тосковал. Часто по вечерам он доставал кольцо и любовался яркой искрой, что жила в камне. Он был уверен, что настанет час и все прояснится, и он наденет ей на палец кольцо. Ведь они любят друг друга, думал он.

Работы по русскому заказу завершались. Уже было договорено с капитаном и властями. Пять опечатанных ящиков стояли во дворе, ожидая отправки. Над шестой статуей Бенвенуто работал с особым тщанием. Он вложил в работу над ней все свои сильные и светлые чувства.

Ведь он вырезал портрет любимой женщины.

Выглаживал по тысяче раз, полируя ставшие уже родными ее черты. Оставалось совсем чуть-чуть.

Был ясный день. В мастерской были двое: полуобнаженная, прекрасная мраморная дама, олицетворяющая античную богиню, и мастер, создавший это чудо. Он склонился перед ней, доводя до совершенства форму ее ножки, показывающуюся из-под подола драпировки. Совсем неслышно в комнате оказался третий. Бенвенуто был так увлечен работой, что ничего не заметил.

А между тем, лицом к лицу оказались Бьянка и ее мраморное воплощение. В солнечной тишине плыли пылинки. Пронизывая каменные пальчики, солнечные лучи согревали их и высвечивали так, что они выглядели как живые. В чуть наклоненной головке лучи играли с тенями, озаряя все черточки лица. Бьянка всматривалась в них, как в зеркало, узнавала и не узнавала себя.

— Мастер, мастер, — услышал Бенвенуто сладкие звуки за своей спиной.

Он замер на мгновенье, опустил на пол шлифовальный камень и медленно выпрямился. Он поворачивался на звук, вытирая о фартук запыленные ладони, и широко улыбался.

— Бьянка! Дольче Бьянка! Мамма миа, как я соскучился, — тараторил он, протягивая к ней руки. — Узнаешь ли ты себя?

— Мне очень хорошо от того, что ты видишь меня такой, мастер.

— Я почти уже закончил, — глаза Бенвенуто были полны восторгом и радостью.

Она обняла его за шею, притянула к себе и долго целовала, слизывая мраморные пылинки с его глаз, щек, губ. А он стоял, опустив руки, и впитывал, впитывал ее поцелуи.