Дмитрий Вересов - Белая ночь

— На длинный или короткий чай?

— Длинный и спокойный.

— Тогда можно…

На платформе их уже ждали ребята. На их лицах было написано художником-примитивистом крайнее изумление. По всему было видно, что они не ожидали от бедного Димы Иволгина такой прыти. Наташа впервые надела в этот раз обновки, которыми одарил ее Курбатов во время последнего их выезда на дачу.

Виновником торжества оказался парень самой обыкновенной, на первый взгляд, наружности. Наташа никогда не обратила бы на него внимания не то что в толпе, но и в большой компании. Сегодня же он был именинником, поэтому она уделила ему немного больше внимания, чем остальным. Волосы постоянно падали ему на лоб, а он их поправлял. Этот жест, видимо, вошел в его привычку. Глаза у него были немного грустные, а вернее виноватые, даже когда он улыбался.

Чем больше Наташа вглядывалась в его лицо, тем он ей больше нравился. А ей хотелось смотреть еще и еще. А Иволгин все тряс его руку и говорил какие-то трогательные слова. Подарок у них с Иволгиным был общий, но ей вдруг очень захотелось подарить что-то лично от себя. Тогда она сказала какую-то обычную фразу и поцеловала Кирилла. Касаясь его щеки губами, она едва сдержалась, чтобы не перенести поцелуй к его губам. Такие проявления неподконтрольной нежности были еще ей не знакомы.

Она чувствовала, что, не напрягаясь, может завладеть всеобщим вниманием, но делала это дозированно, жалея неплохих, судя по всему, девчонок, и чувствуя, что всеобщего внимания ей не нужно. Один раз, уже на даче, Наташа позволила себе небольшое выступление, но адресовала его только одному человеку, который время от времени глядел на нее грустными глазами. Сказать словами она всего ему не могла, да и говорить, может, было еще нечего, а вот танец был вернее пустых фраз и неточных предложений. Только понял ли он ее?

Потом случился какой-то сумбур, уходил куда-то и возвращался Иволгин, потом Кирилл долго говорил со своим внезапно появившимся отцом, и все стали собираться, потому что ждали, когда отец Маркова начнет выгонять их из дачи. Но их не выгнали, праздник продолжался, но было уже совсем не то. Парни здорово набрались, а Кирилл, казалось, наоборот становился трезвее, но он сидел неподвижно и смотрел куда-то в окно поверх деревьев и молчал.

Наташа весь вечер боролась с желанием подойти к нему сзади, обнять, прижаться к нему всем телом, но не решилась с ним даже заговорить. Потом все окончательно скомкалось, компания распалась, кому-то было плохо…

Они ехали с Димой в пустой холодной электричке и молчали. Наташа делала вид, что дремлет, прислонясь к оконной раме. Планы на жизнь у нее были такие: сначала сходить к Иволгину на чай с плюшками, потом постараться войти в призовую тройку, а потом… Она расписывала свою жизнь, представляла, прикидывала, пока не поймала себя на мысли, что говорит сейчас не сама с собой, а будто бы собеседнику. Кому?

Если поплотнее прикрыть глаза, то можно его рассмотреть. Он все время убирает волосы со лба, даже если они не падают, у него грустные и виноватые глаза…

Кирилл Марков жил у Стаса и Брюнхильды около месяца. За это время он научился спать, когда в глаза светит уличный фонарь, внизу храпит Стас и повизгивает Брюнхильда. Теперь он умел оставаться наедине с собой среди шумной беседы, горлового пения, индейских танцев. Запросто Кирилл притягивал к себе окружающую действительность и так же легко задвигал ее подальше, когда было нужно. Ему нравилось беседовать со Стасом, перепрыгивая с одного на другое. Стас называл такие беседы «Якуты бегают по болотным кочкам». Действительно, у Маркова иногда возникало ощущение маленьких временных опор под ногами, отталкиваясь от которых он перепрыгивал через трясину неразрешимых вопросов и проблем. Нравились Кириллу и гости этой квартиры: музыканты, поэты, хиппи, просто бродяги без особенного призвания.

Досаждала ему последнее время только Брюнхильда. Она пристрастилась усаживаться напротив Кирилла и смотреть ему глаза в глаза сквозь толстое стекло очков. Это напоминало Маркову призывную медкомиссию в кабинете у окулиста.

— Брюнхильда хочет с тобой переспать, — сказал ему как-то Стас.

— Бывает, — таким же спокойным голосом ответил ему Кирилл.

— Бывает, — согласился Стас.

Но желаниям Брюнхильды не суждено было осуществиться. Как-то днем Кирилл отдыхал после затянувшейся ночной дискотеки. Разбудили его не сами громкие голоса, а их интонация.