Рут Ренделл - Заклание волков

Поскольку работу, представляемую автором, принято нахваливать, инспектор смущенно и робко проговорил:

- Очень мило. Просто здорово.

Вместо того, чтобы выказать признательность или удовлетворение, Марголис просто сказал:

- Да, чудесно. Одно из лучших моих произведений, - он водрузил картину на свободный подрамник и радостно оглядел её, вновь придя в прекрасное расположение духа.

- Знаете, что, мистер Марголис, в таких случаях, как ваш, правила предписывают нам спрашивать родственников, где, по их мнению, может быть пропавший без вести человек. - Художник кивнул, не поворачивая головы. Пожалуйста, сосредоточьтесь, сэр. Как вы думаете, где сейчас ваша сестра?

Инспектор поймал себя на том, что говорит все более суровым тоном, словно какой-нибудь директор школы. Быть может, он просто предубежден? Бэрден прибыл в коттедж "Под айвой", продолжая размышлять о статье в "Телеграф", служившей ему своего рода путеводителем, источником сведений о брате и сестре, сведений, получить которые от Марголиса он смог бы лишь ценой многочасовых усилий. Теперь же он, наконец, осознал, почему была написана эта статья и что представлял собой Руперт Марголис. Инспектор беседовал с гением или, если сделать скидку на журналистскую тягу к преувеличениям, с человеком, наделенным огромным дарованием. Марголис был совсем не похож на других людей. Что-то в его голове и кончиках пальцев делало этого парня иным, обособливало его от ближних. Нечто такое, что, вероятно, будет до конца понято и оценено лишь спустя много лет после смерти живописца. Бэрден испытал чувство, очень похожее на благоговейный трепет, странное почтение, которое никак не вязалось с царившим вокруг беспорядком и с обликом этого бледнощекого битника, который, чего доброго, ещё окажется Рембрандтом наших дней. Да и мог ли он, Бэрден, деревенский полицейский, судить, высмеивать или утверждать, что он - не мещанин и не обыватель?

Смягчив тон, Бэрден повторил свой вопрос:

- Как вы думаете, мистер Марголис, где она может быть?

- С каким-нибудь дружком. У неё их несколько десятков, - он повернулся, опаловые глаза его затуманились и уставились в пустоту. Интересно, доводилось ли Рембрандту вступать в соприкосновение с полицией тех времен? Должно быть, тогда гении встречались чаще, решил Бэрден, и люди знали, как с ними обращаться.

- Во всяком случае, я бы так подумал, кабы не записка, - добавил Марголис.

Бэрден вздрогнул. Неужели художник тоже получил анонимное письмо?

- Какая записка? В ней говорилось о вашей сестре?

- То-то и оно, что записки нет, хотя она должна быть. Понимаете, Анита часто пропадала. Она не тревожила меня, если я работал или спал, - Марголис провел пальцами по длинным растрепанным волосам. - А кроме сна и работы, у меня не так уж много занятий. Но сестра всегда оставляла на видном месте записку. Возле моей кровати или ещё где. - Должно быть, он предался приятным воспоминаниям о предусмотрительности Аниты. - Обычно записка бывала пространной и обстоятельной: куда поехала, с кем, как убираться в доме, ну и... разные там мелкие поручения, понятно? - Марголис робко улыбнулся, но, когда зазвонил телефон, его улыбка сменилась кислой миной. Это, небось, старый зануда Рассел Которн, - сказал художник. - Не дает мне покоя, требует, чтобы я сказал, где Анита.

Он оперся локтем о головку заплесневелого сыра и снял трубку.

- Нет её дома. Не знаю, где она.

Глядя на Марголиса, Бэрден гадал, какие-такие мелкие поручения давала ему сестра. Похоже, даже такой пустяк, как телефонный разговор, превращал художника в законченного человеконенавистника.

- Да будет вам известно, что у меня тут полиция. Разумеется, я вам сообщу, если сестра приедет. Да, да, да. Что значит, увидимся? По мне, так лучше бы нам не видеться. Мы и не видимся никогда.

- Теперь увидитесь, мистер Марголис, - вкрадчиво проговорил Бэрден. Сейчас мы с вами отправимся в гости к мистеру Которну.

4

Уэксфорд в задумчивости сравнивал два листка бумаги. Один - с надписью красной шариковой ручкой, и другой - новенький, девственно чистый. Фактура, цвет и водные знаки на обоих листах были одинаковые.

- Все-таки их продавали у Брэддона, сэр, - сказал сержант Мартин. Он был ревностным и исполнительным служакой, и с лица его никогда не сходила угрюмо-сосредоточенная мина. - Гровер продает только блокноты и альбомы для рисования. Брэддон заказывает такую бумагу и лондонского поставщика.

- То есть, она приходит по заказу?