Светлана Алешина - Дамы любят погорячее (сборник)

— Больше у вас нет вопросов? — осведомился Гоффман, сладко позевывая. — Я очень устал, — добавил он, — и мне хотелось бы провести пару часов в одиночестве, вздремнуть, наконец. — Герман Генрихович ненавязчиво выдворял нас из дома.

Небо на улице снова нахмурилось и готово было вот-вот разразиться грозой. Я вспомнила о Володьке: он ушел на работу без зонтика! Я вздохнула: мой благоверный вернется в родные пенаты, как вымокшая мышь. А там ни горячего чая, ни нежной жены под боком… Она, как всегда, на работе и жутко занята!

— Больше нет, — ответила я, вернула ему шкатулку, которую Гоффман тут же спрятал обратно в сейф с цифровым замком, и пошла к выходу. Костя — следом за мной. Гоффман набирал шифр… Доверие, конечно, доверием… Но, как говорится, доверяя — проверяй! Герман Генрихович придерживался народной мудрости. И был, наверное, прав.

— Куда? — осведомился Костя, взглянув на меня через плечо.

— Домой! — решительно заявила я.

Как ни странно, но мне удалось вернуться к себе до прихода горячо любимого мужа. Пришлось немного подсуетиться на кухне и нажарить его обожаемой картошки. Потом я открыла баночку маринованных грибочков, присланных теткой из Лысых Гор, сварила в турке черный горячий кофе и…

В двери щелкнул замок.

— Ирина! — Володька буквально остолбенел. — Глазам своим не верю! — взирал он на меня, словно на новоявленное чудо. — А что, — опасливо осведомился Лебедев, — твое расследование уже закончилось?

— Нет. — Я покачала головой и протянула ему сухое полотенце, чтобы он вытер насквозь промокшую голову.

С темных волос ему на лоб стекали капли дождя. — Ты пока обедай, — проворковала я, — а я тем временем Гурьеву позвоню!

— Ну, так-то лучше! — рассмеялся Володька. — А то я подумал, что ты у меня заболела!

Я набрала знакомые шесть цифр, и Валерка подошел к телефону на удивление быстро.

— Алло, — пробасил он в трубку. Я всегда удивлялась, как у такого худощавого и юркого человека может быть такой низкий голос.

— Привет! — поздоровалась я.

— Ирка? Ты, что ли? — Гурьев ничуть не удивился. — Какие новости? — осведомился он.

— Секрет фирмы, — заинтриговала я его. — Но у меня к тебе просьба, — сказала я после небольшой паузы.

— И какая же? — поинтересовался Гурьев. — Не иначе опять насчет Рокотова? — пробурчал он себе под нос. — Сказал же, как только, так сразу!

— Мало, видно, вы с ним водки выпили в году… — усмехнулась я.

— Не ерничай! — перебил меня Гурьев. — А то будешь ждать очередной встречи со своим Рокотовым до второго пришествия!

— Ну, ладно, ладно, — проговорила я примирительно. — Тебе вообще о нем что-нибудь известно?

— Ну-у-у, — протянул Валерка, — не знаю, что и сказать…

— Говори как есть! — встревожилась я за Аллу Владимировну, царапая длинным ногтем телефонную трубку.

— Ни в чем криминальном официально замечен не был, — задумчиво произнес Гурьев, — но слухи ходили разные…

— Очень интересно, — проговорила я, — а если конкретнее?

— Попозже, — пообещал Валерка и едва не повесил трубку.

— Подожди, подожди, — попросила я. — У меня к тебе дело: тут у одного моего хорошего знакомого машину угнали.

— Ух ты, — присвистнул Валерка. — Я бы на его месте повесился, — почти что серьезно добавил он. — И что ты от меня хочешь?

— Ну, чтобы ты узнал что-нибудь по своим каналам! — Я наконец прекратила царапать трубку.

— Ты думаешь, что я волшебник?! — усмехнулся Валерка.

— Но ты же еще на прошлой неделе делал на эту тему репортаж! — укоризненно проговорила я.

— А машину на какой неделе украли? — вкрадчиво поинтересовался Гурьев.

— На этой, — вздохнула я. — Ну, Валерочка, ну пожалуйста, — проговорила я умоляюще.

— Ладно, — сдался Валерка, у которого в принципе было мягкое сердце. В тот раз оно, кажется, уже растаяло…

Я перевела взгляд на кухню. Володька доел картошку, похрустывая грибочками. Кофе из турки он и сам был в состоянии себе налить, что он и сделал, когда убрал тарелку в раковину. Я заметила, что муж машинально прислушивается к нашему разговору.

— Эй, ты куда пропала?! — воскликнул Гурьев. — Я сейчас, между прочим, на место преступления выезжаю, — заметил он.

— Никуда я не пропала, — со вздохом отозвалась я в трубку.

Мне невольно подумалась, что во главу угла я все же ставлю работу, но страдает моя личная жизнь. Нет, муж мне претензий, в общем-то, не высказывает. Но как всякой женщине мне хотелось в отношениях побольше романтики. Однако чем глубже я погружалась в чужое «женское счастье», тем больше ценила свое! У Володеньки были такие милые ямки на щеках и так мило играли, когда он улыбался.