Хелен Рейли - Невеста в саване

Во-первых, вы охотно предоставили мужу развод, когда он попросил вас в марте этого года, хотя прежде ему в этом отказывали. Вы изменили свою точку зрения, так как полюбили Хью Бэрона. Я не понимал этого, пока вчера не сопоставил некоторые несоответствия. Вы давно знали друг друга; не было причин для вашей явной антипатии к нему, следовательно, её и не существовало, или точнее она существовала только для прикрытия.

Сопоставить это с вашим отношением к портрету Барбары Бэрон, которое проявилось в день возвращения из Рено и день смерти Барбары, не составило труда. Выйти замуж за отца второй жены вашего бывшего мужа было для вас чем-то вроде холодного душа, не так ли? И едва услыхав от мистера Фэрчайлда эту новость, вы позвонили Хью Бэрону. Он приехал в художественную школу.

И ещё одна маленькая деталь, характерная для этих двух убийств: вы, мисс Карлайл, не могли их совершить, а Хью Бэрон мог.

Судорожное «Нет!» вырвалось из плотно сжатых губ Джоан Карлайл. Бэрон ничего не сказал. Он продолжал сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой, лицо его оставалось непроницаемым.

Макки мягко заметил:

— Я ещё не сказал, что все это сделали вы, мисс Карлайл. Я только проясняю ситуацию для окружного прокурора. Ему нравится, чтобы все точки над «и» были расставлены. Все совершенно правильно, в этом и состоит его работа.

Двейр начал было сердито возражать, но потом замолчал. Он мог позволить себе ждать. Макки не сможет пустить ему пыль в глаза всеми этими надуманными театральными сценами.

Фернандесу казалось, что шотландец теряет время. И в этот момент Макки бросил свою бомбу.

Он сказал, что до последнего момента ещё сегодня днем он считал, что в основе убийства Барбары Бэрон и Вилли Клита лежат деньги Титуса Фэрчайлда: слишком многим людям это давало мотив для убийства. Он не собирается углубляться в детали. В этом нет нужды. Как только он прочел завещание Титуса Фэрчайлда, картина изменилась.

— Видите ли, — спокойно продолжал инспектор, — существуют только двое наследников. Дэвид Инглиш умер, когда завещатель, Титус, был ещё жив. Так как Титус не вставил после своих слов уточнение «и его потомкам», то сто тысяч долларов, предназначенные Дэвиду Инглишу, возвращались обратно и в случае смерти Титуса должны были перейти к Джордану Фэрчайлду, как следующему родственнику.

Раздался вздох Фанни Инглиш.

— Артур, это значит… значит, вы с Найрн ничего не получите…

— Видимо, так, — резко бросил Артур, не сводя глаз с инспектора.

— Что дает нам, — невозмутимо продолжал шотландец, — только двух людей, которые получили бы выгоду, окажись сегодняшнее покушение на жизнь Титуса Фэрчайлда успешным. Эти люди — Хью Бэрон и Джордан Фэрчайлд.

Он наклонился, поднял с сидения кресла поднос и поставил его на стол для всеобщего обозрения. Поднос был накрыт большим чистым листом бумаги. На листе лежали две вещи: круглая металлическая банка с чистящей жидкостью и цилиндр из красного воска длиною в шесть дюймов.

Макки объяснил значение этих предметов.

Восковой цилиндр длиною в шесть дюймов был остатком свечи, взятой с подсвечника в холле. Остальная часть свечи в сочетании с жидкостью, вылитой из банки, должна была составить смертельную ловушку, в которую должен был попасть Титус Фэрчайлд.

— Вооружившись кусочком свечи и мягкой тряпочкой, пропитанной чистящей жидкостью, убийца проник в спальню Титуса в какой-то момент после того, как там в час дня была произведена уборка. Положить пропитанную жидкостью тряпочку и свечу, прикрепленную к небольшой пепельнице, чтобы стояла вертикально, под спускавшиеся до самого пола занавеси над кроватью Титуса для хитроумного убийцы, поджидавшего удобного случая, не составило никакого труда. Остальное было просто.

Вы отправились в церковь. Миссис Карр оставила пациента одного и отправилась на кухню, чтобы продолжить выпивку, что также, насколько я могу судить, входило в планы убийцы; догоревшая свеча должна была воспламенить тряпочку, а от неё вспыхнули бы и занавеси над постелью.

Он сделал паузу, коснулся подноса пальцем, посмотрел вниз, а потом снова поднял глаза на окружающих.

— Эти вещи были найдены в спальне мистера Хью Бэрона.

Воцарилась гнетущая тишина, которую разорвал вдруг крик Джоан Карлайл. Челюсть Двейра отвалилась, он был совершенно ошарашен. Хью Бэрон положил руку на пальцы Джоан Карлайл. Он страшно побледнел, но продолжал улыбаться и выглядел очень уверенно, когда сказал: