Андрей Константинов - Гоблины. Сизифов труд

— Всё, Ильдар! Не обсуждается. Теперь по дислокации: завтра, с пяти вечера во дворе будет организован пост наблюдения, он же летучий отряд экстренной помощи. Смены по часу. Первая пара — Вучетич и Крутов. Легенда… Ну, скажем, «встреча друзей и распитие пива на лавочке».

— Э-э… Андрей, помнишь я тебе говорил? — замялся Женя.

— Извини, совсем из головы вылетело. — Мешечко умолк, собираясь с мыслями. Скривился досадливо. — Блин, не вовремя это всё, конечно. Но раз уж обещал… Хорошо еще, что на ближайшую неделю мы лишились общества господина Гурцелая. Иначе завтра пасти его было бы просто некому. Разве что шефа с Натальей на передовую выставлять.

— А что стряслось с нашим рейдером из солнечной Грузии? Неужели откопали для него новую статью?

— Увы. Гурцелая всего лишь ложится в клинику. На плановую пластическую операцию.

— По увеличению члена? — предположил Тарас.

— Понятия не имею. Но в этой частной клинике имеется своя, очень серьезная охрана. Так что одним головняком временно меньше. Ладно, не будем отвлекаться. Итак: поскольку у Жеки завтра отгул, первая пара — Вучетич и Шевченко.

— Любо! Как же я люблю такую легенду!

— Сразу предупреждаю: пиво должно быть безалкогольным.

— Ну, елы-палы!

— Вторая смена — Мешечко и… Прилепина. Легенда… «Влюбленная парочка». — Северова недовольно фыркнула и еще сильнее застучала по клавиатуре. — И, наконец, если понадобится, третья смена — Лоскутков и Олег Семенович. Далее, в случае необходимости, пары будем тасовать на месте.

— А для молодого с замполичем какая легенда? — напомнил Вучетич.

— Влюбленная парочка гомосексуалистов, — сходу предложил Шевченко.

Народ зашелся в припадке гомерического хохота. Разулыбалась даже Наташа, хотя внутри нее до сих пор клокотала обида — до появления в конторе Прилепиной легенду «влюбленная парочка» в паре с Мешком несколько раз работала она. И только Крутов единственный из всех остался серьезен.

— Андрей, мне кажется, третья пара получилась самая слабая. Причем, как ни странно, более слабое звено в ней именно Кульчицкий.

— Это из чего вдруг такие выводы?

— Достаточно вспомнить его лихое руководство на Фонтанке.

— А ведь Жека прав, — поддержал коллегу Вучетич. — Просто Олег Семенович не слишком фартовый человек во всем, что касается оперативной работы. А без фарту в нашем деле, сам понимаешь…

— Хорошо. Согласен. Тогда в этой смене вторым пойдет Сергеич. Нехай разомнет старые косточки.

В следующую секунду Шевченко снова сорвал аплодисменты и хохот зала, предложив рабочую легенду «Дедушка выгуливает внучка».

— И последнее! — отсмеявшись, сказал Мешок. — Завтра в обед я встречаюсь с Левшой.

— Это тот бывший сиделец, который привез Калугиным письмо от соседа?

— Он самый, — Андрей поднялся. — Исходя из этого не исключаю, что по результатам нашей с ним беседы в вечерний план могут быть внесены коррективы. Поэтому связь у всех участников завтрашнего банкета должна быть устойчивой, а не как всегда. А сейчас — всем спасибо, все свободны. Я к себе. Еще немного поработаю, раз уж все равно день испорчен. — Мешечко направился к двери, но, вспомнив, притормозил у порога. — Тарас, ты больше не говорил с Демидычем? Не знаешь, он принял какое-то решение?

— Еще нет. Думает… Хотя я бы на его месте вместо «буквы» взял деньги.

— Не желал бы тебе оказаться на его месте… Хорошо, пусть думает…

Остаток выходного дня, нежданно-негаданно превратившегося в рабочий, Мешечко посвятил камеральным работам. Решение окунуться в накопившиеся бумажные закрома, что греха таить, далось непросто. И всё же, собравшись с духом, Андрей выгреб из сейфа давно отложенные неотложные дела и занялся нудной канцелярщиной. А чтобы «нудное» не переросло в еще более гнетущее «тягомотное», часок спустя распечтал свой последний НЗ — бутылку коньяка, некогда презентованную Гешей Певзнером в благодарность за «своего человека» на ТО…

…Под коньячок дела пошли веселее. Так что Мешок даже и не заметил, как за окном на город постепенно снизошли сизые сумерки и в кабинете сделалось пасмурно настолько, что пришлось зажечь лампу. Впрочем, плохая видимость отчасти объяснялась и густым сигаретным дымом, плотно окутавшим комнату. Так же как и небезызвестная киногероиня — переводчица Варвара [18] Персонаж Галины Волчек в к/ф «Осенний марафон». («Бусыгин, хлопнешь рюмашку? Нет? А я люблю, когда работаю».) , Мешечко любил, когда работал: и хлопнуть, и пыхнуть. Чтобы чутка подразогнать смог, Андрей встал из-за стола, распахнул дверь, обеспечивая подобие тяги, и в этот момент услышал в темноте коридора чьи-то неспешные шаги.